Часть вторая

Христианский взгляд

Глава 7 - Оценка исламского монотеизма

Глава 8 - Оценка личности Мухаммада

Глава 9 - Оценка Корана

ХРИСТИАНСКИЙ ВЗГЛЯД НА ОСНОВНЫЕ МУСУЛЬМАНСКИЕ ВЕРОВАНИЯ

В первой части книги мы попытались развеять непонимание христианами мусульманского учения, обращаясь прежде всего к единственному вдохновенному источнику ислама — Корану. Чтобы расширить понимание мусульманской доктрины, мы цитировали известные мусульманские предания, учителей и толкователей. Во второй части мы попытаемся рассмотреть мусульманскую идею Бога, Мухаммада и Корана с христианской точки зрения, опираясь на фактический материал и не обходя вниманием различные недоразумения, несообразности и погрешности. Наша главная цель заключается в исследовании логических и очевидных оснований мусульманской веры в Мухаммада как уникального пророка, принесшего полное и окончательное откровение Бога — Коран.

---

Любой здравомыслящий человек, прежде чем отвергнуть что-либо, попытается сначала разобраться в предмете. Вот почему перед рассмотрением темы данной главы мы искренне предприняли попытку осветить ислам максимально ясно и правильно, насколько это возможно. Слишком часто мы отвергаем взгляды других людей по той лишь причине, что они не разделяют нашу позицию. Пытаясь осветить учение ислама по возможности ясно, мы теперь переходим к его оценке. Исследование исламского единобожия мы разделим на два этапа. Сначала мы рассмотрим его характерные особенности, затем оценим некоторые критические проблемы, связанные с мусульманским представлением о Боге.

Обзор некоторых основных тем исламского монотеизма

Мы уже подробно рассмотрели мусульманскую веру в Бога (см. Главу 1), поэтому здесь мы кратко остановимся лишь на некоторых главных темах.

Бог как Абсолют (Единственность)

Главная исламская идея Бога — Его абсолютное и неделимое единство. В суре 112 Мухаммад определяет Бога такими словами: «Cкaжи: „Oн — Aллax — eдин, Aллax, вeчный; нe poдил и нe был poждeн, и нe был Eмy paвным ни oдин!“». Эта сура «сто€ит третьей части всего Корана, на ней основаны семь небес и семь земель. Мусульманское предание утверждает, что исповедовать этот стих — значит сбрасывать с себя грехи, подобно тому, как осенью можно стряхнуть с дерева листья»¹.

Для описания исключительности Бога в Коране применяются два слова: ахад и вахид. Ахад используется для отрицания существования других богов. В арабском языке это слово означает отрицание любого другого количества. Слово вахид может означать то же самое, но у него есть и другой смысл: «Единый Бог для всех». Иными словами, для мусульман существует только один Бог, и Он же является Богом всех народов. Таким образом, устанавливается единственность и единство Бога².

Исключительность Бога представляет собой настолько важный аспект ислама, что, как выразился один мусульманский писатель, «ислам, подобно другим бывшим до него религиям в их первоначальной неискаженной чистоте, есть не что иное, как провозглашение Единства Бога, а откровения ислама есть призыв засвидетельствовать это Единство»³. Другой мусульманский автор добавляет: «Единство Аллаха — это отличительная черта ислама. Это самая чистая форма единобожия, то есть поклонение Аллаху, который не родил, и не был рожден, и не имеет подобных себе по своей божественной природе. Ислам учит этому самым недвусмысленным образом»⁴.

Именно из-за этой бескомпромиссности по отношению к абсолютному единству Бога самым большим изо всех грехов в исламе считается ширк, грех признания других божеств, кроме Аллаха. Коран со всей серьезностью заявляет: «Пoиcтинe, Aллax нe пpoщaeт, чтoбы Eмy пpидaвaли coтoвapищeй, нo пpoщaeт тo, чтo мeньшe этoгo, кoмy Oн пoжeлaeт. A ктo пpидaeт Aллaxy coтoвapищeй, тoт зaблyдилcя дaлeким зaблyждeниeм» (4:116).

Бог как абсолютный правитель (господство)

В Коране сказано: «Aллax — нeт бoжecтвa, кpoмe Heгo, живoгo, cyщeгo; нe oвлaдeвaeт Им ни дpeмoтa, ни coн; Eмy пpинaдлeжит тo, чтo в нeбecax и нa зeмлe. Kтo зacтyпитcя пpeд Hим, инaчe кaк c Eгo пoзвoлeния? Oн знaeт тo, чтo былo дo ниx, и тo, чтo бyдeт пocлe ниx, a oни нe пocтигaют ничeгo из Eгo знaния, кpoмe тoгo, чтo Oн пoжeлaeт. Tpoн Eгo oбъeмлeт нeбeca и зeмлю, и нe тягoтит Eгo oxpaнa иx, — пoиcтинe, Oн — выcoкий, вeликий!» (2:255).

Бог самодостаточен и не нуждается ни в чем; скорее, все нуждается в Нем. Это качество можно назвать существованием в самом себе. Бог всесилен и всемогущ. Все произошло и будет происходить только по Его желанию, ничто не может случиться помимо Его воли. Он всеведущ, Он знает все о мире, который сам создал и которым владеет. Бог — владыка всех своих творений.

О владычестве Бога говорят многие из Его девяноста девяти имен. Он — ал-Бади, Изобретающий, сотворивший все (2:117); ал-Джаббар, Могущественный, чья сила и власть абсолютны (59:23); ал-Джалил, Великий, «Он могущественный и величественный»; ал-Джами, Собирающий людей к назначенному Дню (3:9); ал-Хасиб, Считающий, которого «довольно как счетчика» (4:6–7); ал-Хакам, Судия, вершащий суд среди своих слуг (40:48–51); ал-Азиз, Могучий, могущественный в Своем царстве (59:23); ал-Али, Высокий, великий и могущественный (2:225–226); ал-Кадир, Могущий, имеющий власть делать все по Своему желанию (17:99–101); ал-Куддус, Священный, чью святость признают все на небесах и на земле (62:1); ал-Мутаали, Высочайший, вознесшийся выше всех (13:9–10); ал-Муизз, Возвеличивающий и унижающий кого пожелает (3:26); ал-Муксит, Справедливый, тот, кто «устроит весы» для правосудия (21:47–48); ал-Малик, Царь царей (59:23); Малик ал-Мулк, «Царь царства», дарующий власть, «кому пожелает» (3:26); ал-Мунтаким, Мстящий, обращающий гнев на грешников и помогающий верующим (30:47); ал-Вахед, Единственный в Своем божественном царстве (13:16); ал-Вахид, Единственный, сотворивший все (74:11); ал-Вакил, Опекающий, «Поручитель над каждой вещью» (6:102).

Бог как абсолютное правосудие (справедливость)

Некоторые имена Бога означают его абсолютное правосудие. Ал-Джалил, Великий, «Он могущественный и величественный». ал-Джами, Собирающий людей к назначенному Дню (3:9); ал-Хасиб, Считающий, которого «довольно как счетчика» (4:6); ал-Хакам, Судия, вершащий суд среди Своих слуг (40:48); ал-Адл, Справедливый, чье слово совершенно в правдивости и правосудии (6:115); ал-Куддус, Священный, чью святость признают все на небесах и на земле (62:1); ал-Муксит, Справедливый, тот, кто «устроит весы» для правосудия (21:47–48); ал-Мунтаким, Мстящий, обращающий гнев на грешников и помогающий верующим (30:47).

Бог как абсолютное милосердие

Вопреки известному заблуждению, особенно распространенному среди христиан⁵, Аллах — Бог милосердия. Действительно, некоторые имена Бога отражают это качество весьма характерно. Например, aр-Рахман, Милостивый, «милостивый из милостивейших» (1:3; 12:64). Он также ал-Вадуд, Любящий, сострадательный и любящий Своих слуг (11:90, 92). Он «предначертал для самого себя милость» (6:12) и сказал: «…милocть Moя oбъeмлeт вcякyю вeщь» (7:156). Мухаммад сказал в Коране: «Ecли вы любитe Aллaxa, тo cлeдyйтe зa мнoй, бyдeт любить вac тoгдa Aллax и пpocтит вaм вaши гpexи — пoиcтинe, Aллax — пpoщaющий, милocepдный» (3:31).

Бог как абсолютная воля

В именах Бога есть определенная тайна. Крагг утверждает, что Его имена «должны пониматься скорее как проявление божественной воли, чем как законы Его природы. Действие, являющееся результатом этих описаний, скорее ожидаемо, чем необходимо»⁶. Воля Бога придает единство всем Его деяниям. Бога можно описать любым данным эпитетом, но Он не соответствует ни одному из них. Действие Его воли можно определить по Его плодам, но сама Его воля непостижима. Это объясняет антитезис некоторых имен Бога, которые мы рассмотрим ниже. Например, Бог — «Тот, кто сбивает с пути» и также «Тот, кто ведет».

Бог как абсолютная непостижимость

Поскольку все основано на воле Божьей, а Его деяния иногда противоречат друг другу и не отражают абсолютную сущность, отсюда следует, что природа Бога совершенно непостижима. Действительно, «божественная воля есть окончательный предел, который непреодолим ни разумом, ни откровением. В единстве одной воли эти признаки сосуществуют с теми, что относятся к милосердию, состраданию и славе»⁷. Бог познается по Своим деяниям, но ни одно из них не описывает Его полностью. Между Первопричиной (Богом) и его творениями существуют лишь внешние отношения, но не внутренние. Итак, Бог называется добрым, потому что Он творит добро, но доброта не представляет собой часть Его сущности.

Проблемы исламского монотеизма

Абсолютное единство

Исламский монотеизм тверд и непререкаем. Его точка зрения на единство Бога настолько сильна, что совершенно не допускает многобожия. Следовательно, она не видит ничего общего между единобожием и христианской Троицей. Это расхождение вызвано несколькими причинами. С одной стороны, налицо явное непонимание библейского текста, повествующего о Боге (см. Главу 12). Мусульмане имеют довольно антропоморфическое представление о том, что для Христа означает быть Сыном Бога, ибо в мусульманском понимании под этим подразумеваются отношения между родителем и потомком. Но понятия «Отец» и «Сын» в категориях потомства имеют не больше смысла, чем термин «Alma mater», понимаемый так: школа, которую мы закончили, имеет физическое лоно. Отцовство может пониматься шире, чем только в биологическом смысле.

Основная философская проблема лежит еще глубже. Для многих мусульманских богословов Бог в конечном результате не имеет (постигаемой) сущности или природы, из которой можно выделить три Его ипостаси (центра сознания). Это положение носит название номинализма. Бог есть абсолютная воля, а абсолютная воля должна быть абсолютно одной. Множественность воли (личностей) сделало бы невозможным абсолютное единство. И мусульмане верят, что Бог обладает абсолютным единством (как по откровению, так и по разуму). Разум сообщил Мухаммаду, что единство предшествует множеству. Как несколькими веками ранее говорил Плотин, множество составлено из единств. Таким образом, единство первично. Принятие этого неоплатонического (то есть предложенного Плотином) образа мыслей логически приводит к опровержению множественности личностей Бога. Следовательно, по характеру своих философских воззрений, близких к распространенному в средневековье платонизму, исламское понимание Бога укрепилось в единой, необратимой форме монотеизма, не допускающей троичности.

Однако строгое единобожие отнюдь не сочетается с некоторыми собственными противоречиями ислама. Далее, в Главе 11, мы подробнее рассмотрим точку зрения мусульманских ученых, которые с опорой на некоторые учения Корана ввели определенные основания, позволяющие говорить о расхождении в понимании единства Бога. Например, они считают Коран предвечным Словом Божьим, существующим в божественном разуме до начала времен (см. Главу 9). В суре 85:21–22 мы читаем: «Да, это — Коран славный в скрижали хранимой!». И также в суре 43:3–4: «Mы cдeлaли ee apaбcким Kopaнoм, — мoжeт быть, вы ypaзyмeeтe! Oн нaxoдитcя в мaтepи книги y Hac, вoзнeceн, мyдp!» (ср. 13:39). Этот предвечный оригинал послужил шаблоном земной книги, которую мы называем Кораном.

Мусульманские ученые настаивают, что Коран не создан и что он в совершенстве выражает божественный разум. Они также утверждают, что Коран не есть сущность Бога. Некоторые мусульманские ученые даже уподобляют Коран божественному Логосу, то есть Христу, как его понимает ортодоксальное христианство. Юсуф Али заявляет, что «Коран — не просто книга в обычном смысле, он несопоставим с Библией — ни со Старым, ни с Новым Заветом. Это выражение божественной воли. Если Вы хотите сравнить его с чем-либо в христианстве, Вы должны сравнить его с самим Христом». Он добавляет: «Христос был выражением Божества среди людей, откровением божественной воли. Именно этим и является Коран»⁸.

Ортодоксальный ислам, описывая отношения между Богом и Кораном, отмечает, что «речь является предвечным признаком Бога, она не имеет начала или перерыва, она подобна Его знанию, Его могуществу и другим атрибутам Его бесконечной сущности»⁹. Но если речь есть предвечный атрибут Бога, но в то же время неидентична самому Богу, то есть каким-то образом отличается от Него, то не допускается ли этим утверждением существование в единстве некоторого множества, которое христиане видят в Троице? Итак, получается, что мусульманский взгляд на абсолютное единство Бога, по собственному определению, несовместим с христианской троичностью. Другими словами, недействителен ни основной мусульманский догмат единобожия, ни многобожие (включая троичность). Сами мусульмане допускают, что существует нечто, являющееся вечным выражением Бога, но в то же время не равное Ему. Таким образом, вопрос вытекает из их собственного примера: почему Христос не может быть вечным «выражением божественной воли», не являясь при этом самой божественной волей?

Волюнтаризм

В самом основании классического мусульманского представления о Боге лежат радикальные формы волюнтаризма и номинализма. Честно говоря, в традиционном исламе Бог не имеет сущности, по крайней мере познаваемой сущности. Он, скорее, воля. Сказано, что Бог справедлив и любящ, но Он сам по себе не есть справедливость или любовь. И милосерден Он лишь только потому, что «Oн пpeднaчepтaл для caмoгo Ceбя милocть» (6:12). Но необходимо помнить, что, поскольку Бог есть абсолютная воля, Он может и не быть милосердным. У Бога не существует таких атрибутов или сущностей, согласно которым Он должен действовать.

С этой радикальной формой номинализма связаны две основных проблемы: метафизическая и этическая.

Ортодоксальная мусульманская точка зрения, как мы видим, рассматривает Бога в Его абсолютной очевидности. Он самосущий, Он не может не существовать. Но если Бог очевиден по самой своей природе, то и Его существование должно быть заложено в Его природе. Короче говоря, Он должен иметь природу, иначе Он не был бы очевиден. В таком же ключе ортодоксальный ислам рассматривает другие обязательные признаки Бога, например самосущность, несотворенность и вечность. Но если все они являются обязательными характеристиками Бога, то Бог должен иметь сущность, иначе бы они не были обязательными. Поэтому точное определение сущности заключается в ее обязательных признаках или характеристиках.

Кроме того, существует серьезная этическая проблема, связанная с исламским волюнтаризмом, поскольку если Бог есть воля, не обладающая реальной сущностью, то Он не делает правильных вещей, а скорее, вещи правильны, потому что они сделаны Им.

Короче говоря, Бог произвольно выбирает, что является правильным, а что нет. Он не обязан творить добро. Например, Бог не должен быть милосерден; он даже может быть недоброжелательным, если захочет. Он не должен всех любить; он может и ненавидеть, если пожелает. Действительно, буквально в следующем стихе после «…бyдeт любить вac тoгдa Aллax и пpocтит вaм вaши гpexи — пoиcтинe, Aллax — пpoщaющий, милocepдный» (3:31) мы читаем: «…Aллax нe любит нeвepныx!» (3:32). Далее, в суре 25:51 Аллах сказал: «A ecли бы Mы жeлaли, тo в кaждoм ceлeнии пocлaли бы пpoпoвeдникa». Но Он этого не сделал, что несет в себе признак произвольности¹⁰. Другими словами, любовь и милосердие не составляют сущность Бога. Бог может и не захотеть любить. Вот почему мусульманские ученые так затрудняются в вопросе о божественном предопределении, которое мы вскоре рассмотрим. Но сначала несколько слов о мусульманском агностицизме.

Агностицизм

Поскольку Бог не имеет сущности, по крайней мере такой, которая была бы реально представлена именами (или признаками) Бога, мусульманское понимание Бога обладает определенным агностицизмом. Действительно, смысл ислама заключается не в познании Бога, а в повиновении Ему, не в размышлении о Его сущности, а в подчинении Его воле. Как справедливо замечает Пфандер, «если они глубоко задумаются, то поймут, что абсолютно неспособны познать Бога. <…> Таким образом, ислам ведет к агностицизму»¹¹.

Исламский агностицизм по отношению к Богу происходит вследствие веры в создание Богом внешней причинной связи в мире. Действительно, «божественная воля есть окончательный предел, который непреодолим ни разумом, ни откровением. В единстве одной воли эти признаки сосуществуют с теми, что относятся к милосердию, состраданию и славе»¹². Бог познается по Своим деяниям, но ни одно из них не описывает Его полностью. Между Первопричиной (Богом) и Его творениями существуют лишь внешние отношения, но не внутренние. Итак, Бог называется добрым, потому что Он творит добро, но доброта не представляет собой часть его сущности.

Само собой разумеется, что с исламским агностицизмом связаны некоторые существенные проблемы. Мы рассмотрим некоторые из них, в том числе этические, философские и религиозные.

Как мы знаем, согласно традиционному исламскому учению, Бог, по существу, не является добрым, Он только называется таковым, поскольку творит добро. И это название определяется характером Его действий. Если это так, то почему бы не назвать Его злом, ведь Он причиняет зло? Почему бы не назвать его Неверующим, так как он приводит людей к неверию? Это было бы логичным, поскольку Бог называется по Своим деяниям. Если мусульмане говорят, что в Боге есть нечто, позволяющее называть Его добрым, но нет ничего, что позволило бы называть Его злым, то тем самым они признают, что имена Бога кое-что сообщают нам о Его сущности. Фактически они допускают наличие внутренних отношений между причиной (Создателем) и следствием (Его созданием). Это приводит ко второй проблеме, метафизической. Короче говоря, мусульмане должны были бы отказаться от своего представления о Боге.

В основе средневековых взглядов на Бога укоренился неоплатонизм, ведущий начало от философа второго века Плотина¹³. Он полагал, что Предвечный (Бог) абсолютен и неделим, и эта точка зрения оказала огромное влияние на мусульманский монотеизм. Более того, Плотин был убежден, что Бог настолько трансцендентен (превыше всего и вне всего), что Он познаваем только мистическим опытом. Это сильно повлияло не только на ортодоксальный мусульманский агностицизм, но и на суфийский мистицизм¹⁴. Отсутствие какого-либо подобия между Единым (Богом) и Его произведением (вселенной) определяется тем, что Бог превыше всего сущего, а сущее не может быть тем, что превыше Его¹⁵.

Фома Аквинский, великий христианский философ и богослов конца средневековья, дал категорический ответ платоновскому агностицизму и мистицизму, а также мусульманам, которые им следовали. Фома Аквинский утверждал, что результат должен быть подобен его причине, поскольку «нельзя отдать то, чего не получил». Невозможно сотворить то, чего не имеешь. Следовательно, если Бог творит добро, Он сам должен быть добром. Если Он создал бытие, то Он сам должен быть бытием. Какая бы реальность нас ни окружала — она вся от Него, и по самой своей природе она является Им¹⁶. 

Возражающие по этому поводу обычно путают материальную, инструментальную и результативную причины. Результативная причина чего-либо — то, чем оно является. Инструментальная причина — то, посредством чего оно происходит. И материальная причина — то, из чего оно сделано. Материальные и инструментальные причины не обязательно схожи с их следствием, но результативные причины — обязательно. Например, живопись не напоминает кисть художника, но в ней воплощается его замысел. Суть в том, что кисть — это инструментальная причина, в то время как художник — результативная. Компьютер, на котором мы набираем этот материал, ничуть не напоминает книгу, но идеи, выраженные в этой книге, схожи с мыслями в наших умах.

Другая ошибка состоит в том, что материальную и результативную причинную связь часто путают¹⁷. Горячая вода может сделать яйцо твердым (сваренным вкрутую). Это зависит от физического состояния яйца. Та же самая горячая вода размягчает воск. Различие лишь в материале, к которому применяется причинная связь. Таким образом, безграничный Бог может быть и действительно является причиной ограниченного мира. Тем не менее, являясь причиной конечного космоса, Бог остается бесконечным. И в то же время Он безусловен, поскольку является очевидной причиной безусловной вселенной. Конечность и безусловность составляют материальную природу сотворенного мира. Но сам Бог не подобен своим творениям. С другой стороны, все существующее имеет сущность, а Бог сам есть сущность. Таким образом, между Сущим и существующим должно быть подобие. Бог есть Абсолютная Реальность, без какой бы то ни было потенциальности. Все существующее может и не существовать. Таким образом, все сущее имеет реальность, так как оно фактически существует, и потенциальность, поскольку имеет возможность не существовать. Бог подобен всему сущему в его реальности, но отличен от него в потенциальной возможности. Вот почему, когда мы называем Бога по его деяниям, мы должны отрицать любые имена, подразумевающие конечность, ограниченность или неполноту, и применять к Нему только абсолютные атрибуты совершенства. В этом заключается причина того, что зло, в отличие от добра, не может считаться характерным свойством Бога. Зло подразумевает несовершенство или неполноту добрых качеств. С другой стороны, добро само по себе не подразумевает ни ограничения, ни недостатка¹⁸. Таким образом, Бог благ по самой своей природе, и Он не может быть злым или творить зло.

В исламском монотеизме существует также и религиозная проблема. Религиозный опыт в монотеистическом контексте подразумевает отношения между двумя личностями: верующим и Богом. Как правильно заметил Мартин Бубер, это отношения Я — Ты¹⁹. Но как человек может поклоняться тому, о ком он ничего не знает? Ислам предполагает, что человек подчиняется Богу. Но как мы можем любить того, о ком мы ничего не знаем? По выражению атеиста Людвига Фейербаха, «истинно верующий не может поклоняться отрицательному сущему. Только когда человек утрачивает религиозность, существование Бога становится лишенным качеств, Бог делается непостижимым»²⁰.

Некоторые ученые полагают, что чрезвычайно трансцендентный мусульманский взгляд на Бога привел некоторые мусульманские секты к обожествлению Мухаммада. Поскольку отношения с превосходящим Богом очень далеки, приближаться к трону Бога человек осмеливается только с помощью Мухаммада. В Куваллисе Мухаммад восхваляется в стихах. Часто это принимает форму обожествления: «Если бы Мухаммад не существовал, не было бы самого Аллаха!». Этим высказыванием предполагаются близкие отношения Мухаммада с Богом. В средствах массовой информации Мухаммад часто называется «Спасителем Мира» и «Властелином Вселенной»²¹. Народное обожествление Мухаммада, который резко выступал против любого идолопоклонства, подчеркивает богословскую несостоятельность мусульманского понимания Бога, столь отдаленного и непостижимого, что поклоняющиеся Ему должны общаться с кем-то доступным их пониманию и обожествляют самого пророка, осуждавшего идолопоклонство.

Детерминизм

Отношения между Богом и людьми в исламе есть отношения хозяина и раба. Бог — владычествующий монарх, и человек должен подчиняться Ему, как послушный раб. Эта кораническая картина подавляющего Бога создала в мусульманском богословии несоответствие между абсолютным владычеством Бога и доброй волей человека. Несмотря на разногласия²², ортодоксальный ислам учит тому, что существует абсолютное предопределение добра и зла, что все наши мысли, слова и дела, как хорошие, так и плохие, предсказаны, предопределены, обусловлены и установлены извечно и что все происходящее имеет место согласно написанному. И это все потому, что Бог «неопровержим» (6:18). Комментируя эти коранические заявления, Кеннет Крагг называет Бога Кадаром, то есть «предопределением» всего сущего, и Ему подчиняется (такдир) все человечество. Вся природа, живая и неживая, подчиняется Ему, и все сущее: летний цветок и убийства, новорожденный ребенок и неверие грешника — все происходит от Него и принадлежит Ему. Фактически, если «Бог пожелает, не будет нужды ни в одном творении, ни в идолопоклонстве, ни в преисподней, ни в избавлении из ада»²³. Известный мусульманский ученый Фазлур Рахман, хотя и признает необходимость преуменьшения чрезвычайного детерминизма, тем не менее допускает: «Несомненно, Коран часто утверждает, что Бог по Своему желанию ведет одних людей правильным путем, а других уводит с пути, или что Бог „запечатал“ сердца некоторых людей для истины, и т. д.»²⁴.

С этой крайней формой предопределения связаны четыре основные проблемы: логическая, моральная, богословская и метафизическая. Одна касается противоречий, другая устраняет человеческую ответственность; третья признает за Богом возможность творить зло и последняя восходит к пантеизму.

Логическая проблема исламского детерминизма

Даже мусульманские толкователи вынуждены признать, что Бог иногда поступает очень противоречиво. Один из самых известных исламистов, Гольдциер, обобщает эту проблему следующим образом: «Вероятно, в Коране не найдется ни одного другого положения, из которого исходят столь противоречивые учения»²⁵. Другой ученый обращает внимание на то, что «кораническая доктрина предопределения весьма ясна, хотя и не очень логична»²⁶. Например, Бог — «Уводящий с пути», так же, как и «Ведущий». Он «причиняет ущерб» и создал Сатану. Он описан также словами «Низвергающий», «Принуждающий», «Тиран», «Надменный» — все они в человеческом понимании имеют отрицательное значение.

Многие мусульманские ученые иногда пытаются объяснять это, утверждая, что противоречия лежат не в характере Бога (которого, как они полагают, Он в действительности не имеет), но в сфере Его воли. Они не в Его сущности, а в Его действиях. Однако это объяснение не может быть адекватным по двум причинам. С одной стороны, как мы видели, Бог имеет познаваемый характер или сущность. Следовательно, мусульманские ученые не могут избежать противоречия в том, что Бог логически противопоставил эти качества, поместив их вне Своей сущности, но в тайне Своей воли. Далее, действия проистекают из характера и олицетворяют его, то есть в характере должно быть нечто соответствующее действию. Из пресного источника не течет соленая вода.

Другие пытаются преуменьшить резкие крайности исламского детерминизма, создавая отсутствующие в Коране различия между тем, что Бог делает, и тем, что Он позволяет делать Своим творениям в их свободном выборе. Это решило бы проблему, но, как мы увидим далее, только за счет отказа от утверждений Корана, мусульманского предания и Символа веры.

Моральная проблема исламского детерминизма

Многие мусульманские ученые, желая сохранить идею человеческой ответственности, преуспевают в этом, фактически изменяя сказанное в Коране. Обратите внимание на слова самого Корана: «Cкaжи: „He пocтигнeт нac никoгдa ничтo, кpoмe тoгo, чтo нaчepтaл нaм Aллax. Oн — нaш пoкpoвитeль!“» (9:51); «Koгo вeдeт Aллax, тoт идeт пo пpямoмy пyти; a кoгo Oн cбивaeт, тe — пoнecшиe yбытoк. Mы coтвopили для гeeнны мнoгo джиннoв и людeй…» (7:178–179); «Ужe oпpaвдaлocь cлoвo нaд бoльшинcтвoм иx, a oни нe вepyют. Mы пoмecтили нa шee y ниx oкoвы дo пoдбopoдкa, и oни вынyждeны пoднять гoлoвы. Mы ycтpoили пepeд ними пpeгpaдy и пoзaди иx пpeгpaдy и зaкpыли иx, и oни нe видят. И oдинaкoвo для ниx, yвeщaeшь ты иx или нe yвeщaeшь: oни нe вepyют» (36:7–10).

Более того, Коран вполне допускает, что Бог мог спасти всех, но не пожелал сделать этого! «Ecли бы Mы пoжeлaли, Mы бы вcякoй дyшe дaли пpямoй пyть, нo пpaвдивo былo cлoвo Moe: „Haпoлню Я гeeннy гeниями и людьми вмecтe!“» (32:13). Чрезвычайно трудно понять, как, разделяя подобную точку зрения, можно последовательно отстаивать идею ответственности человека.

Богословская проблема исламского детерминизма

Следующая проблема связана с божественным определением всего сущего, что позволяет считать Бога творцом зла. Подобным образом Бог изображен в хадисах. Ал-Бухари приводит такое предание: «Апостол Аллаха, правдивый и вдохновленный истиной, сказал: „Каждый из вас формируется во чреве матери в течение сорока дней. Затем Аллах посылает ангела и приказывает ему записать четыре вещи: профессию, возраст и то, будет ли он несчастным или благословенным (в будущей жизни). Затем в человека вдыхается душа. Во имя Аллаха, человек может поступать, как люди Огня, но когда до преисподней останется только один локоть или даже пядь, исполнится записанное (что Аллах приказал ангелу), тогда он начинает поступать, как люди рая, и входит в рай; и также человек может поступать, как люди рая, пока не останется только один или два локтя между ним и раем, и затем исполнится записанное, и он начнет поступать подобно людям Огня, и идет в геенну“»²⁷.

В другом хадисе мы читаем: «Пророк сказал: „Адам и Моисей спорили друг с другом. Моисей сказал Адаму: ’О, Адам! Ты — наш отец, лишивший нас рая, из-за тебя мы изгнаны из него‘. Тогда Адам ответил ему: ’О, Моисей! Аллах благословил тебя Своей речью (говорил прямо с тобой), и Он написал (Тору) для тебя Своей собственной рукой. И ты обвиняешь меня в том, что Аллах написал в моей судьбе за сорок лет до моего сотворения?‘ Так Адам опроверг Моисея, Адам опроверг Моисея“», — добавил пророк, трижды повторив свои слова»²⁸.

Действительно, один из наиболее уважаемых мусульманских богословов, ал-Газали, утверждает: «Он (Бог) пожелал, чтобы были и неверные, и грешники, ведь без Его воли не было бы ни неверных, ни грешников. Все, что мы делаем, мы делаем по Его воле: чего Он не желает, то не происходит». И на вопрос, почему Бог не желает сделать всех людей верующими, ал-Газали отвечает: «Мы не имеем никакого права задаваться вопросом о том, чего желает или делает Бог. Он совершенно свободен в своих желаниях и поступает так, как хочет. А то, что Он сотворил неверующих и оставляет их пребывать таковыми, и то, что Он допускает зло, в этом есть великая мудрость Божия, непостижимая для нас»²⁹.

Метафизическая проблема исламского детерминизма

Эта крайняя форма детерминизма привела некоторых мусульманских ученых к логическому заключению, что во вселенной действительно есть только одна действующая сила — Бог. Один мусульманский богослов написал: «Он (Бог) не только может делать что-либо, но фактически Он единственный, кто что-либо делает. Когда человек пишет, это значит, что именно Аллах создал в его мозгу желание писать. Аллах дает ему силу писать, затем вызывает движение руки и ручки и появление текста на бумаге. Все остальное пассивно, только один Аллах активен»³⁰. Этот вид детерминизма поселился в самом сердце средневековой мысли и явился одной из главных причин, по которой церковь обратилась к огромному интеллекту Фомы Аквинского с просьбой ответить на этот вызов. Действительно, появление известной Суммы против язычников было вызвано потребностью христианских миссионеров, столкнувшихся с исламом в Испании, опровергнуть исламский детерминизм. История запечатлела, что он остановил влияние этого учения, проникшего в латинский аверроизм.

В мусульманском вероучении выражен радикальный предетерминизм. У одного ученого мы читаем: «Величайший Бог — Творец деяний всех Его творений, верующих и неверующих, преданных и непокорных, все происходит по Его воле, по Его слову, по Его заключению и по Его закону»³¹. Другой утверждает: «Единственно возможное качество Бога — это Его власть творить добро или зло когда Он пожелает, то есть по своему решению. Добро и зло есть результат божественной воли. Каждый мусульманин обязан верить в это». Далее: «Именно Он приносит вред и пользу. Добрые дела одних и злые дела других означают, что Бог желает наказать первых и вознаградить вторых». Так, «если Бог желает приблизить кого-либо к Себе, Он оказывает ему милость, которая побуждает человека делать добрые дела. Если Он желает отвергнуть кого-либо и покрыть человека позором, Он поселяет в нем грех. Бог создает все вещи, хорошие и плохие. Бог создает людей и их поступки: „A Aллax coздaл вac и тo, чтo вы дeлaeтe“ (37:96)»³². В действительности исламский Символ веры «Нет божества, кроме Аллаха» можно читать иначе: «Никто не действует, кроме Бога»³³. Некоторые мусульманские мистики дошли до того, что заявили: «Никакое существо не принимает участия в признании единственности Бога. Бог один признает единственность Бога»³⁴.

Нет более яркого примера тому, что исламский детерминизм ведет к пантеизму, чем исламский мистицизм, утверждающий, что исламское единобожие есть «уничтожение человеческих следов и изоляция божественного». Действительно, один мусульманин обращается к Богу: «Заслони от меня мою индивидуальность, чтобы Ты мог стать моей индивидуальностью». Как отмечает Грамлих, мусульманское исповедание веры от «Нет божества, кроме Аллаха» через «Никто не действует, кроме Бога» приходит к «Никто не имеет сущности, кроме Бога»³⁵.

Заключение

Вера в абсолютный контроль Бога над каждым аспектом жизни Его созданий, несомненно, оказала глубокое воздействие на исламское богословие и культуру.

Известный персидский поэт Омар Хайам ясно отражает фатализм мусульманского богословия:

К началу страницы

---

Мы уже рассмотрели веру мусульман в Мухаммада как в последнего из пророков, принесшего полное и окончательное откровение Бога человечеству (см. Главу 4). Известно, что Коран провозглашает себя заключительным посланием Бога людям, заменяющим собой все другие откровения. Действительно, одна пятая часть населения всего мира верит в то, что Мухаммад — пророк Бога, и этому будет посвящена настоящая глава.

Пророческие притязания Мухаммада

Характер пророка

Чтобы должным образом оценить утверждение Мухаммада о том, что он был пророком Аллаха, мы должны рассмотреть значение его притязаний³⁶. В арабском языке есть два главных слова, характеризующие посланцев Бога. Термин расул означает «посланный» (подобно греческому слову apostolos), и термин наби имеет значение «несущий послания и провозглашающий божественную весть» (идентично еврейскому nabi)³⁷.

По происхождению пророк должен быть простым человеком, но обладать безупречным (исма) характером, что означает либо полное отсутствие у него грехов, либо отсутствие наиболее серьезных из них³⁸. Что касается миссии пророка, об этом Коран выражается весьма определенно: «Mы oтпpaвили к кaждoмy нapoдy пocлaнникa: „Пoклoняйтecь Aллaxy и cтopoнитecь язычecтвa“» (16:36; см. также 40:15).

Все пророки проповедовали одно и то же, а именно — покорность божественной воле, но послание Мухаммада отличается от них тем, что оно было последним и окончательным Словом Бога человечеству, а также тем, что было представлено в совершенном письменном виде и сохранилось без ошибок. Действительно, Мухаммад называет себя «Печатью Пророков» (33:40). В известном хадисе Мухаммад заявляет о своей уникальности таким образом: «Мне была дана победа, ибо я внушал страх врагам на расстоянии в месяц пути; мне было позволено ходатайствовать; я был послан всему человечеству; и пророки были запечатаны мною»³⁹.

Конечно, притязания на исключительность последнего откровения вынудили Мухаммада обеспечить свидетельства о том, что он как пророк Бога заменил Авраама, Моисея, Иисуса и других пророков. Мусульманские апологеты традиционно предусматривают несколько способов доказательства превосходства Мухаммада над предшествующими пророками. Вот главные из нихС⁴⁰: 1) ясные пророчества о нем имеются в Ветхом и Новом Завете; 2) Мухаммад был призван к пророчеству чудесным способом; 3) язык и учение Корана не имеют аналогов, и таким образом сам Коран — достаточное доказательство истинности заявлений Мухаммада; 4) чудеса Мухаммада — это печать, установленная всемогущим Богом на своих притязаниях; 5) вся жизнь и характер пророка доказывают, что он был последним и величайшим из пророков⁴¹.

Оценка утверждений ислама о поддержке Библией божественного призвания Мухаммада

Несомненно, Мухаммад действительно верил в то, что призван Богом. Его убеждение в том, что Бог дал ему откровение через архангела Гавриила, выглядит непоколебимым. Конечно, ни субъективный опыт, ни искренность убеждений сами по себе не являются доказательствами подлинности этого опыта. Критики ответили на каждое свидетельство, поддерживающее утверждение об уникальности Мухаммада как пророка Аллаха. Они указали несколько аспектов, которые любой грамотный мусульманин или неверный должны принимать во внимание, прежде чем делать выводы по этому вопросу.

В известной мусульманской книге Мухаммад в Библии Абдул Ахад Дауд доказывает, что в Библии предсказано пришествие пророка Мухаммада. Он утверждает, что «реальный объект Завета — это Мухаммад.

В нем и только в нем одном фактически и буквально воплотились все пророчества Ветхого Завета»⁴². О Новом Завете он заявляет: «В этих Евангелиях совершенно невозможно добраться до правды, до истинной религии, если не читать и не исследовать их только с исламской точки зрения»⁴³. Затем он, изучая Новый Завет, обнаруживает, что не Христос, а Мухаммад был предсказанным пророком. Давайте исследуем тексты, в которых Дауд и другие мусульманские авторы находят поддержку своим заявлениям⁴⁴.

Второзаконие 18:18. Бог обещал Моисею: «Я воздвигну им пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что я повелю Ему». Мусульмане полагают, что это пророчество исполнено в Мухаммаде, следуя, по утверждению Корана, за «пpopoкoм, …кoтopoгo oни нaxoдят зaпиcaнным y ниx в Tope и Eвaнгeлии» (7:157).

Однако это пророчество не могло относиться к Мухаммаду по нескольким причинам. Во-первых, термин «братья» вполне определенно означает израильтян, так как в этой же главе сказано о левитах: «…удела же не будет ему между братьями его» (ст. 2).

Во-вторых, так как термин «братья» относится к израильтянам, а не к их противникам арабам, почему Бог воздвиг им пророка из их врагов?

В-третьих, слово «братья» в применении к израильтянам, а не к иностранцам, встречается еще в одном месте этой книги. Бог повелел иудеям поставить над собою царя «из среды братьев твоих», но не «иноземца» (Втор. 17:15). В Израиле никогда не было царя не из иудеев.

В-четвертых, как полагают мусульмане, Мухаммад происходит из колена Измаилова, а наследники иудейского трона произошли от Исаака. Согласно Торе, когда Авраам взмолился: «О, хотя бы Измаил был жив пред лицем твоим!», Бог твердо ответил: «Но завет Мой поставлю с Исааком» (Быт. 17:21). Позднее Бог повторил: «…в Исааке наречется тебе семя» (Быт. 21:12).

В-пятых, сам Коран утверждает, что родословная пророка тянется от Исаака, а не от Измаила: «И дapoвaли Mы eмy Иcxaкa и Йaкyбa, и ycтpoили в пoтoмcтвe eгo пpopoчecтвo и пиcaниe…» (29:27). Мусульманский ученый Юсуф Али добавляет в суру слово «Авраам» и изменяет ее смысл следующим образом: «Мы дали (Аврааму) Исхака и Йакуба, и ycтpoили в пoтoмcтвe eгo пpopoчecтвo и откровение». Добавив в текст имя Авраама, отца Измаила, он может включить в пророческую родословную и Мухаммада, потомка Измаила! Но имя Авраама не встречается в арабском тексте Корана, который, как полагают мусульмане, полностью сохранен.

В-шестых, согласно самым ранним подлинным документам⁴⁵, Иисус, а не Мухаммад, полностью исполнил сказанное в этом стихе, так как Он происходил от своих иудейских братьев (ср. Гал. 4:4). Он также исполнил сказанное во Втор. 18:18: «…Он будет говорить им все, что я [Бог] повелю Ему». Иисус сказал: «…ничего не делаю от Себя, но как научил Меня Отец Мой, так и говорю» (Ин. 8:28). И «Ибо Я говорил не от Себя, но пославший Меня Отец, Он дал Мне заповедь, что сказать и что говорить» (Ин. 12:49). Он называл себя «пророком» (Лк. 13:33), и люди признали в Нем пророка (Мф. 21:11; Лк. 7:16; 24:19; Ин. 4:19; 6:14; 7:40; 9:17). Как Сын Божий, Иисус был пророком (говорящим с людьми во имя Бога), священником (говорящим с Богом за людей, Евр. 7–10) и царем (правящим людьми, как Бог, Отк. 19–20).

Наконец, существуют и другие характеристики «пророка», которые соответствуют только Иисусу, но не Мухаммаду. К ним относится разговор с Богом «лицом к лицу» и совершение «знамений и чудес», которых Мухаммад, как известно, не совершал.

Второзаконие 33:2. Многие мусульманские ученые полагают, что этот стих предсказывает три отдельные явления Бога: одно на Синае Моисею, другое от Сеира через Иисуса, а третье — от горы Фарана (Аравия) через Мухаммада, пришедшего в Мекку «со тьмами святых».

Однако это утверждение можно легко опровергнуть, если взглянуть на карту региона. Фарана и Сеир расположены возле Египта на Синайском полуострове (ср. Быт. 14:6; Чис. 10:12; 12:16–13:3; Втор. 1:1), а не в Палестине, где проповедовал Иисус. Никогда Фарана не стояла около Мекки, а находилась за сотни миль от нее, в Южной Палестине, на северо-восток от Синая.

Кроме того, этот стих говорит о явлении «Бога», а не Мухаммада. И Бог идет «со тьмами святых», а не «тьмами» солдат, как шел Мухаммад. В этом тексте нет оснований для предсказания пришествия Мухаммада.

Наконец, это пророчество считается одним из тех, «…которым Моисей, человек Божий, благословил сынов Израилевых перед своей смертью» (Втор. 33:1). Если бы в этом пророчестве говорилось об исламе, вечном враге Израиля, едва ли оно могло стать благословением Израилю. Фактически эта глава продолжает благословение именем Бога каждого из племен Израиля, которое «прогонит врагов» (ст. 27).

Второзаконие 34:10. В этом стихе провозглашается, что «не было более у Израиля пророка такого, как Моисей» (King James Version). По мнению мусульман, это доказывает, что Мухаммад и есть тот предсказанный пророк, поскольку он не был израильтянином.

Отвечая, необходимо указать на следующее. Во-первых, «более» означает «с момента смерти» Моисея вплоть до того времени, когда Иисус Навин (предположительно) написал эту главу⁴⁶. Даже если Второзаконие было написано гораздо позже, как полагают некоторые критики, все равно это произошло за много столетий до пришествия Христа и, следовательно, не отрицает Его.

Во-вторых, не Мухаммад, а Иисус полностью исполнил это предсказание о грядущем пророке (см. выше комментарии ко Второзаконию 18:18).

В-третьих, сказанное не могло относиться к Мухаммаду, так как грядущий пророк должен быть подобен Моисею, который творил «все знамения и чудеса, которые послал его Господь сделать» (Втор. 34:11). Мухаммад, по его собственному признанию, не совершал знамений и чудес, как Моисей и Иисус (см. 2:118; 3:183). Наконец, грядущий пророк должен быть подобен Моисею, который говорил с Богом «лицом к лицу» (Втор. 34:10). Мухаммад никогда не утверждал, что говорил с самим Богом, так как он получал Его откровения через архангела (см. 25:32; 17:105). С другой стороны, Иисус, подобно Моисею, был прямым посредником (1 Тим. 2:5; Евр. 9:15), Он общался непосредственно с Богом (ср. Ин. 1:18; 12:49; 17). Таким образом, вопреки утверждениям мусульман, в предсказании говорилось не о Мухаммаде.

Книга пророка Аввакума 3:3. Сказано: «Бог от Фемана грядет и Святой — от горы Фаран. Покрыло небеса величие Его, и славою Его наполнилась земля». Некоторые мусульманские ученые полагают, что это относится к пророку Мухаммаду, грядущему от Фарана (Аравия), и связывают этот текст с похожим отрывком из Второзакония 33:2.

Как уже отмечалось, гора Фаран находится не возле Мекки, откуда пришел Мухаммад, но за сотни миль от нее. Кроме того, этот стих говорит о грядущем «Боге», а Мухаммад сам признавал, что не был Богом. Наконец, «слава» не могла относиться к Мухаммаду (чье имя означает «прославленный»), ибо только Богу воздаются и хвала, и слава. Мусульмане сами утверждают, что Мухаммад — не Бог и его нельзя славить, как Бога.

Псалтирь 45:3–5. Так как в этих стихах говорится об идущем покорить «мечом» своих врагов, мусульмане иногда цитируют их как предсказание о пророке Мухаммаде, которого называли «пророком меча». Они настаивают, что это высказывание не могло относиться к Иисусу, так как Он сам говорил, что Он пришел не с мечом (Мф. 26:52).

Однако это утверждение несостоятельно по нескольким причинам. Во-первых, уже в следующем стихе (ст. 6) говорится о Боге, которым и был Иисус, что следует из Нового Завета (Ин. 8:58; 10:30), а Мухаммад неоднократно отвергал свою божественную сущность, утверждая, что он был человеческим пророком⁴⁷.

Далее, хотя в первый раз Иисус пришел без меча, в Библии сказано, что в Его второе пришествие Он придет с мечом и за ним будут следовать «воинства небесные» (Отк. 19:11–16). В первый раз Он пришел на смерть (Мк. 10:45; Ин. 10:10–11), во второй раз Он придет «в пламенеющем огне совершающего отмщение не познавшим Бога» (2 Фес. 1:7–8). Таким образом, в этом предсказании ни слова не говорится о Мухаммаде. Действительно, в этом новозаветном отрывке явно говорится о Христе (Евр. 1:8).

Книга пророка Исайи 21:7. В своем видении «увидел он (сторож) едущих попарно всадников на конях, всадников на ослах, на верблюдах». Некоторые мусульманские толкователи в наезднике на «ослах» видят Иисуса, который предшествовал наезднику на «верблюдах» — Мухаммаду. Но это предположение совершенно не имеет оснований ни в тексте, ни в контексте стиха.

С первого взгляда на этот отрывок ясно, что речь идет о падении Вавилона. Стих 9 провозглашает: «…пал, пал Вавилон!» В тексте нет ни слова о Христе или Мухаммаде. Образы лошадей, ослов и верблюдов означают различные способы, которыми распространилась новость о падении Вавилона. И здесь снова нет абсолютно ничего о пророке Мухаммаде.

Евангелие от Матфея 3:11. Согласно Дауду, это предсказание Иоанна Крестителя относилось не ко Христу, а к Мухаммаду⁴⁸. Иоанн говорит: «…Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить Вас Духом Святым и огнем». Дауд доказывает, что слова „за мною“ ясно указывают, что Иисус не может быть предсказанным Пророком», поскольку «они были современниками и одногодками». Далее, «Иоанн предсказал приход не Иисуса Христа, потому что в противном случае он последовал бы за Иисусом, став Его учеником и слугой». Более того, «если Иисус в действительности был тем, кого предсказал Креститель, Ему не было бы необходимости и смысла креститься в реке, подобно обычному кающемуся иудею, тем более у пророка, низшего по чину!» Действительно, Иоанн «не знал о пророческом даре Иисуса, пока, сидя в тюрьме, не услышал о Его чудесах». Наконец, поскольку тот, о ком пророчествовал Иоанн, должен был сделать Иерусалим и его храм еще более великолепными (3:1; Агг. 2:8–9), это не могло относиться ко Христу, иначе «пришлось бы признать полный провал всей затеи»⁴⁹.

На это можно ответить, что служение Иисуса началось только «после» Иоанна, в точности по его словам. Вначале начал проповедовать Иоанн (Мф. 3:1), а затем Иисус, но только после Своего крещения (Мф. 3:16–17) и искушения (Мф. 4:1–11). Иоанн уступал Иисусу, говоря, что был недостоин даже понести обувь Его (Мф. 3:11). В тексте сказано буквально следующее: «Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» (Мф. 3:14). Иисус объяснил причину Своего крещения тем, что Ему необходимо «исполнить всякую правду» (Мф. 3:15). Поскольку Он пришел «не нарушить, но исполнить закон» (Мф. 5:17), он должен был выполнить все его требования. Иначе бы Он не был абсолютно праведным (Рим. 8:1–5). Когда Иоанн крестил Иисуса, он прекрасно знал, кто такой Христос, поэтому он сказал: «…вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29). И он, как и все вокруг него, видел «Духа Божия», спускающегося на Иисуса, и слышал «глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3:17). Иоанн задавал и другие вопросы, но Христос ответил ему и убедил его Своими чудесами (Мф. 11:3–5), что Он и есть Мессия, предсказанный Исайей (Ис. 35:5–6; 40:3). Наконец, в первое пришествие Христа были выполнены не все пророчества Ветхого Завета о Мессии (Христе); некоторые из них ожидают Его второго пришествия. Иисус ясно сказал, что Он установит Свое царство до «конца века» после «признаков Его пришествия» (Мф. 24:3), когда все «увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою» (Мф. 24:30). Только тогда «сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мф. 19:28).

Теперь стали ясны многие причины, по которым в предсказаниях Иоанна имелся в виду Христос. Он прекрасно понимал, что все его пророчества относятся именно ко Христу, и называл Его «Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29). Голос Отца, раздавшийся с небес в момент крещения, подтверждал, что Иисус и был тот самый Мессия, Сын Божий, о котором говорил Иоанн. Почтение, с которым Иоанн удерживал Иисуса, сомневаясь, должен ли он Его крестить, а не наоборот (Мф. 3:14), показывает, что он считал Иисуса превосходящим себя. Слова Иоанна о том, что он не достоин даже понести обувь Его, указывают на его огромное уважение к личности Иисуса. Позднее, уже находясь в темнице, Иоанн вновь услышал о чудесах Иисуса и понял, что Иисус и есть Мессия (Мф. 11:2–5). Видевшие Иисуса Его современники и ученики полагали, что именно Его приход был предсказан в Ветхом Завете точно в соответствии с предсказаниями пророков Малахии (3:1) и Исайи (40:3) (Мф. 3:1–3; Мк. 1:1–3; Лк. 3:4–6). Следовательно, предсказанный Ветхим Заветом и Иоанном Крестителем Мессия не Мухаммад, а Иисус.

Евангелие от Иоанна 14:16. В словах Иисуса о прибытии обещанного «Утешителя» (по-гречески paraclete) мусульманские ученые видят пророчество о Мухаммаде. Они основываются на одном из приведенных в Коране (61:6) имен Мухаммада — Ахмад (periclytos), которое они считают точным переводом греческого слова paraclete. В этом стихе говорится: «И вoт cкaзaл Иca, cын Mapйaм: „O cыны Иcpaилa! Я — пocлaнник Aллaxa к вaм, пoдтвepждaющий иcтиннocть тoгo, чтo ниcпocлaнo дo мeня в Tope, и блaгoвecтвyющий o пocлaнникe, кoтopый пpидeт пocлe мeня, имя кoтopoмy Axмaд“». Но при рассмотрении контекста мы опять видим, что для такого заключения нет никаких оснований.

Ни в одной из более чем 5 366 греческих рукописей Нового Завета⁵⁰ слово periclytos («прославленный») не встречается в своей начальной форме, в которой, по мнению мусульман, оно должно читаться. Скорее, они читают его как paraclete («утешитель»). В том же отрывке Иисус называет Утешителя Духом Святым, а не Мухаммадом. Иисус сказал: «Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас…» (Ин. 14:26). «Утешитель» был дан апостолам Иисуса («вам», ст. 16), то есть тем, кто «свидетельствовал» о Нем, потому что они «были с начала [с Ним]» (Ин. 15:27; ср. Деян. 1:22; Лк. 1:1–2). Но Мухаммад не был апостолом Иисуса, и это признается всеми. Следовательно, он не мог быть тем, кого Иисус называл Утешителем (paraclete).

Иисус обещал, что Утешитель пребудет с апостолами «вовек» (Ин. 16), а Мухаммад умер более тринадцати веков назад! Следовательно, это сказано не о нем. Далее, Иисус сказал ученикам: «Вы знаете Его (Утешителя)» (ст. 17), но апостолы не знали Мухаммада и не могли его знать, так как он родился только через шестьсот лет после них.

Иисус также говорил Своим апостолам, что Утешитель будет «в Вас» (ст. 17). Мухаммад не мог быть «в» апостолах Иисуса, так как они жили за шестьсот лет до него и не ведали о нем. Их учение также не совпадало с учением Мухаммада. Таким образом, он не мог быть «в» Иисусе ни в духовном, ни в доктринальном смысле этого слова.

Иисус утверждал, что Утешитель будет послан «во имя Мое [Иисуса]» (Ин. 14:26). Но ни один мусульманин не верит, что Мухаммад был послан Иисусом во имя Иисуса. Утешитель, которого Иисус хотел послать, «не от Себя говорить будет» (Ин. 16:13). Но Мухаммад постоянно свидетельствует в Коране о самом себе. Например, в суре 33:40 Мухаммад говорит о себе: «Мухаммaд — пocлaнник Aллaxa и Печать Пpopoкoв». Утешитель «прославит» Иисуса (Ин. 16:14), но если ислам прав, тогда вместо Иисуса должен был прийти Мухаммад как последний пророк и именно потому «Печать Пророков». Мухаммад также не смог бы прославить Иисуса, жившего до него и, следовательно, бывшего для него более ранним пророком.

Наконец, Иисус утверждал, что Утешитель придет «чрез несколько дней» (Деян. 1:5), но Мухаммад пришел только через шестьсот лет. Утешитель, то есть Святой Дух (Ин. 14:26), пришел очень скоро, а точнее, через несколько дней, в День Пятидесятницы (Деян. 1:5; 2:1). Таким образом, утверждение о том, что Мухаммад предсказан в Священном Писании, совершенно необоснованно.

Искажение мусульманами Священного Писания

При внимательном рассмотрении литературного окружения этих текстов бросается в глаза, что мусульманские апологеты выдергивают их из контекста, стремясь обнаружить в Священном Писании иудеев и христиан нечто такое, что показывало бы превосходство ислама над иудаизмом и христианством. Мусульманские ученые жалуются, когда христиане пытаются интерпретировать Коран в свою пользу. Но они сами грешат тем же.

Кроме того, мусульмане зачастую пользуются Священным Писанием произвольно, без текстологических обоснований. Мусульманские ученые часто обвиняют Священное Писание в искажении (см. Главу 10), однако, когда они сталкиваются с текстом, который может придать их точке зрения правдоподобность, они не испытывают сомнений в его подлинности. При этом обычно полностью игнорируются текстологические экспертизы подлинности текста, основанные на библейских рукописях, возникших задолго до мусульманской эпохи. Короче говоря, здесь налицо произвольный и корыстный подход к определению подлинности библейских текстов.

Оценка мусульманского взгляда на божественное призвание Мухаммада

С точки зрения многих критиков ислама, мусульманская оценка Мухаммада страдает чрезмерными преувеличениями. Например, в ситуации, сложившейся вокруг призвания Мухаммада, мусульмане не находят никаких оснований утверждать, что он был призван принести полное и окончательное откровение Бога. Они отмечают, что во время видения его душил архангел. Сам Мухаммад так говорил о нем: «Он душил меня свитком, пока я не почувствовал, что вот-вот умру. Тогда он освободил меня и сказал: „Читай!“ (Икра)». Мухаммад колебался, после чего «эта страшная пытка повторилась еще дважды»⁵¹. Эта форма принуждения многим кажется необычной, это не похоже на доброго и милосердного Бога, каким мусульмане считают Аллаха, она также противоречит свободному выбору, который, по их мнению, Аллах предоставил Своим созданиям.

Сам Мухаммад подвергал сомнению божественное происхождение этого события. Вначале он полагал, что его обманывает джинн или злой дух. Фактически Мухаммад смертельно испугался своего откровения, но его жена Хадиджа и ее кузен Варака утешили его и убедили в том, что его откровение носило такой же характер, как и Моисеево, и что он также станет пророком для своего народа. Один из наиболее уважаемых современных мусульманских биографов Мухаммада М. Х. Хейкал живописует ужас, охвативший Мухаммада, когда он подумал, что одержим демоном: «Охваченный паникой, Мухаммад поднялся и спросил себя: „Что я видел? Если мной овладел дьявол, чего я так боялся, то отпустил ли он меня?“ Мухаммад посмотрел направо и налево, но ничего не увидел. Некоторое время он стоял на прежнем месте, дрожа от страха, охваченный ужасом. Не в состоянии объяснить, что он видел, он боялся, что в пещере есть кто-то еще, и не знал, может ли он уйти»⁵².

Хейкал замечает, что Мухаммад и прежде боялся попасть под влияние демона, но его жена Хадиджа разубедила его в возможности этого. Подобно тому, «как она поступала и раньше, когда Мухаммад опасался стать одержимым дьяволом, так и теперь она была непреклонной и не имела ни малейшего сомнения». Итак, «с уважением и огромным почтением она воскликнула: „Какая радость для моего кузена! Будь тверд. Я клянусь именем того, в чьей руке душа Хадиджы, и надеюсь, что ты будешь пророком этого народа. Ей-Богу, Он не предаст тебя“»⁵³. Действительно, описанный Хейкалом способ, которым Мухаммад получил «откровение», похож на опыт других ясновидцев. Хейкал подробно описал откровение, чтобы снять подозрение с одной из жен Мухаммада: «Никто не мог сказать, как долго стояла тишина. Мухаммад не двигался с места, в котором его застало откровение, обычно сопровождаемое конвульсиями. Он распростерся на полу в одежде, под головой лежала подушка. Айша [его жена] позже говорила: „Опасаясь, что вот-вот случится что-то страшное, все присутствующие в комнате испугались, кроме меня, поскольку я не боялась того, к чему была непричастна…“ Мухаммад пришел в себя, сел и начал вытирать со лба бисеринки пота»⁵⁴.

Общение с мертвыми — это еще одна особенность, часто связываемая с таинственными «откровениями» (ср. Втор. 18:9–14). Хейкал приводит случай, когда «мусульмане, слушая его [Мухаммада], спросили: „Ты призываешь мертвых?“ Пророк ответил: „Они слышат меня не хуже, чем вы, но не могут ответить“»⁵⁵. В другой раз, говорит Хейкал, Мухаммада видели «молящимся за мертвого, похороненного на этом кладбище». Хейкал открыто признает: «Следовательно, принимая во внимание духовную и душевную способность Мухаммада общаться с любой реальностью, а также его лучшее, чем у других людей, знакомство с духовным миром, нет оснований отрицать посещение пророком кладбища Баки»⁵⁶.

Наступившее между первым и вторым откровениями длительное молчание, тянувшееся, по некоторым данным, около трех лет, во время которого Мухаммад, отчаявшись и чувствуя себя забытым Богом, даже подумывал о самоубийстве, также подвергает сомнению веру в божественный характер его откровений. Эти обстоятельства многим кажутся весьма несвойственными божественному призванию.

В другом случае Мухаммад провозглашает откровение, которое, по его мнению, было дано Богом, но позже изменяет его⁵⁷. Бог сказал пророку: «Oни — тoлькo имeнa, кoтopыми вы caми нaзвaли, — вы и poдитeли вaши. Aллax нe пocылaл c ними никaкoгo знaмeния» (53:23, ср. 22:51). К сожалению, человека всегда можно обмануть. Сами мусульмане уверены, что каждый, претендующий на откровение, противоположное Корану, — обманщик. Поэтому будет разумно спросить: принимают ли мусульмане всерьез возможность того, что первое впечатление Мухаммада было правильным, а именно что он был обманут демоном? Они согласны с тем, что Сатана существует и что он очень большой обманщик. Почему тогда они отвергают мысль о том, что Мухаммад мог обмануться, как он сам вначале и полагал?

Наконец, некоторые критики не видят в источнике откровений Мухаммада ничего сверхъестественного, замечая, что подавляющее большинство сказанного в Коране имеет иудейское, христианское, языческое или иное происхождение (см. Главу 9).

Стоит обратить внимание на глубокие комментарии Монтгомери-Уотта, особенно потому, что сам Монтгомери-Уотт верит в подлинность пророческого опыта Мухаммада: «Мекканцы очень активно общались с христианами. Их торговые караваны доходили до христианских городов Византийской империи Дамаска и Газы, а также до христианской Абиссинии и частично христианского Йемена. И даже в самой Мекке проживали христиане. <…> Вероятно, некоторые мекканцы принимали участие в религиозных спорах».

Далее, комментируя айаты 16:103 и 25:4, в которых мекканцы обвиняют Мухаммада в заимствовании им идей у иноземцев, проживающих в их городе, Монтгомери-Уотт пишет: «Мусульманские толкователи не имеют общего мнения о личности человека, послужившего „источником“ знаний Мухаммада. Приводится несколько имен, главным образом христианских рабов в Мекке и по крайней мере одного иудея. Что касается второго указанного стиха, возможно, здесь имеется в виду несколько человек. Необходимо заметить, что Коран не отрицает возможности получения Мухаммадом информации в таком виде; но настаивает на том, что все эти сведения не могли быть им, Кораном, так как иноземец не мог выражаться ясным арабским языком. Вероятно, Мухаммад разговаривал на библейские темы с людьми, намного более образованными, чем обычные жители Мекки. От них он получал фактические знания, но значение и интерпретация фактов давались ему через откровения»⁵⁸.

Даже биограф Хейкал невольно указывает на возможный источник «откровений» Мухаммада. Он пишет: «У арабов очень яркое воображение. Жизнь под открытым небом, постоянное кочевье в поисках пастбищ, торговые путешествия, обсчеты, преувеличения и даже ложь — неизменные спутники торговли — дают арабам пищу для воображения на все случаи жизни: о добре и зле, о мире и войне»⁵⁹.

Наконец, мы должны упомянуть событие, описанное в мусульманских хадисах, которое может пролить свет на этот спорный момент. Одного из писцов Мухаммада в Медине звали Абдалла ибн Аби Сарх. Дашти рассказывает о нем следущее: «В ряде случаев с согласия пророка он изменял заключительные слова стихов. Например, когда пророк сказал: „Аллах могуществен и мудр (азиз, хаким)“, Абдалла ибн Аби Сарх предложил записать „сведущ и мудр (алим, хаким)“, и пророк не возражал. После неоднократных случаев подобных изменений Абдалла отрекся от ислама на том основании, что данные Богом откровения не могут быть изменены по желанию писца. После вероотступничества он отправился в Мекку и присоединился к курайшитам»⁶⁰.

В суннитской традиции принято также считать, что некоторые откровения Корана возникали по предложению верного последователя Мухаммада Умара ибн Ал-Хаттаба⁶¹.

Проверка Корана на истинность

Когда Мухаммада просили явить чудеса в подтверждение своей пророческой миссии, он отказывался, заявляя, что до него это делали другие пророки (3:181–84). Вместо этого он утверждал, что язык и учение Корана сами по себе доказательства божественной природы его откровений. Подробнее мы будем говорить об этом в Главе 9, а сейчас кратко обратим внимание на противоречащие обстоятельства. Во-первых, даже признавая стилистическую красоту Корана, нельзя согласиться с тем, что он совершенен и не имеет себе равных. Во-вторых, в основном содержании Корана нет ничего действительно уникального, поскольку сам Мухаммад упорно утверждал, что всем предыдущим пророкам было дано то же самое откровение⁶². В-третьих, если литературный стиль имеет божественное происхождение, то мусульмане вынуждены будут согласиться, что произведения Гомера и Шекспира тоже были богодухновенны. В-четвертых, выдвигать Коран в качестве доказательства своих притязаний — это условное и довольно сомнительное занятие, так как в этом случае от требования сделать что-либо действительно сверхъестественное всегда можно легко отказаться, а вместо этого предложить собственное, «домашнего изготовления», доказательство своего права пророчествования (см. 3:183; 17:102; 23:45)⁶³. В-пятых, не только Мухаммад получал откровения от ангела. Иудаизм, христианство и мормонизм тоже претендуют на это, но все же мусульмане считают их ложными. Почему тогда мы должны принять за истину мусульманское учение?

Чудеса Мухаммада

Мусульмане верят, что право Мухаммада считаться пророком подтверждено чудесами. Многие мусульманские апологеты утверждают, что его единственным чудом был Коран. Действительно, Мухаммад сам никогда не предлагал других доказательств, даже когда неверные призывали его к этому (3:181–184). Тем не менее мусульманское предание изобилует рассказами о чудесах Мухаммада. Упоминания о них можно разделить на три основные категории: зафиксированные в Коране чудеса и рассматриваемые в качестве таковых сверхъестественные предсказания Мухаммада, а также чудеса, нашедшие отражение в хадисах (мусульманском предании)⁶⁴.

Вера мусульман в то, что Мухаммад мог творить чудеса, основана на суре 6:35. Там сказано: «A ecли тягocтнo для тeбя иx oтвpaщeниe, тo ecли бы ты мoг oтыcкaть pacceлинy в земле или лecтницy нa нeбo и пpишeл бы к ним co знaмeниeм!» Однако тщательное исследование текста опровергает утверждение о способности Мухаммада совершать чудеса. Прежде всего это гипотетическое «если бы ты мог…» вовсе не говорит, что он действительно мог. Во-вторых, в этом отрывке даже подразумевается, что он не мог творить чудеса. Иначе почему же к нему испытывали презрение? Если он был способен совершать чудеса, то он бы мог легко изменить отношение людей, которое было так «тягостно».

Раскол луны

Многие мусульмане узнают из суры 54:1–2, что луна по приказу Мухаммада раскололась пополам на глазах у неверных. Там сказано: «Пpиблизилcя чac, и pacкoлoлcя мecяц! Ho ecли oни видят знaмeниe, тo oтвopaчивaютcя и гoвopят: „Koлдoвcтвo длитeльнoe!“».

И опять в понимании текста возникают трудности. Во-первых, Мухаммад в отрывке вообще не упомянут. Во-вторых, Коран не называет это чудом, хотя и использует слово знамение (айат). В-третьих, если это чудо, то оно противоречит другим айатам, которые утверждают, что Мухаммад не совершал природных чудес (3:181–184). В-четвертых, этот айат предшествует другим, в которых неверные призывают к совершению знамения. В-пятых, это событие наблюдалось бы во всем мире, но свидетельства о нем больше нигде не встречаются⁶⁵. В-шестых, даже среди мусульманских ученых бытует мнение, что речь идет о воскресении, о последних днях мира, а не о событии, случившемся во время жизни Мухаммада. Они утверждают, что слова «Час (суда)» относятся к концу времен, а прошедшее время означает обычный для арабского языка способ выражения будущих пророческих событий.

Мирадж

Это событие известно под названием Исра или «Ночное путешествие». Мусульмане верят, что Мухаммад на спине волшебного мула был перенесен в Иерусалим, а затем вознесен на небеса. В суре 17:1 мы читаем: «Xвaлa тoмy, ктo пepeнec нoчью Cвoeгo paбa из мeчeти неприкоcнoвeннoй в мeчeть oтдaлeннeйшyю, вoкpyг кoтopoй Mы блaгocлoвили, чтoбы пoкaзaть eмy из Haшиx знaмeний». Более поздние мусульманские предания, подробно останавливаясь на этом стихе, рассказывают, как архангел Гавриил провел Мухаммада через несколько небес, где его встречали Адам, Иоанн, Иисус, Иосиф, Енох, Аарон, Моисей и Авраам. На небесах Мухаммад договорился с Богом совершать по пять молитв в день, а не пятьдесят, как Бог требовал вначале.

Даже многие мусульманские ученые не видят никаких оснований полагать, что в этом стихе описано реальное путешествие на небеса. Известный переводчик Корана Абдулла Юсуф Али, комментируя этот отрывок, отмечает: «Он открывается мистическим видением вознесения святого пророка; ночью его переносят от Священной Мечети (в Мекке) к самой дальней Мечети (в Иерусалиме) и показывают ему несколько божественных знамений»⁶⁶. Согласно одному из самых ранних мусульманских преданий, жена Мухаммада Айша сказала: «Тело посланника осталось на прежнем месте, но его душу ночью взял Аллах»⁶⁷. Далее, если даже принять это событие как чудо, не существует ни одного свидетельства, подтверждающего его подлинность. Иными словами, оно не имеет никакой апологетической ценности.

Наконец, это событие не соответствует определению чуда, принятому в самом исламе. Согласно утверждениям мусульманских ученых, чудо (муджиза), подтверждающее истинность пророка, должно обладать следующими признаками: 1) оно совершается только Богом и никем другим; 2) противоречит обычному течению жизни; 3) предназначено для доказательства истинности этого пророка; 4) чуду предшествуют предсказания о нем; 5) оно исполняется в точности, как было предсказано; 6) совершается только самим пророком; 7) не отрицает пророческую миссию Мухаммада; 8) его всегда просят совершить еще раз; 9) никто из присутствующих не может его повторить⁶⁸. Однако в тексте, описывающем чудо Мирадж, нет ничего, что соответствовало хотя бы нескольким из этих критериев.

Победа при Бадре

Еще одно часто приписываемое Мухаммаду чудо — победа при Бадре (см. 3:123; 8:17). В суре 5:11 мы читаем: «O вы, которые уверовали! Поминайте милость Аллаха вам, когда зaдyмaли люди протянуть к вам свои руки, а Он удержал их руки от вас. Бойтесь же Аллаха…».

По исламскому преданию, в сражении произошло несколько чудес. Наиболее яркие из них случились, когда на помощь в сражении Бог послал мусульманам три тысячи ангелов (возможно, их отличали по тюрбанам, которые они носили); таково и удивительное спасение Мухаммада, который избежал смерти от уже занесенного над ним мекканского меча. Одно из преданий сообщает, что Мухаммад бросил в мекканскую армию горстку грязи и, ослепив этим врагов, обратил их в бегство.

Исследуя это «чудо», необходимо рассмотреть следующие вопросы. Во-первых, сомнительно, что все эти отрывки относятся к одному и тому же событию. Даже среди мусульманских ученых есть мнение, что сура 8 говорит о другом случае и должна восприниматься фигурально, а именно, что Бог поселил страх в сердце Убаи ибн Халафа, врага Мухаммада⁶⁹. Суру 5 некоторые относят к другому случаю, возможно к покушению на убийство Мухаммада в Усфане⁷⁰.

Во-вторых, только в суре 3 говорится о сражении при Бадре, но без упоминания о чуде. В лучшем случае, речь идет о проявлении заботы Бога о Мухаммаде, но никак не о сверхъестественном событии. И поскольку здесь не имеется ни одного свидетельства, которое соответствовало бы девяти критериям чуда, то, безусловно, здесь нет ни слова о чудесах, подтверждающих пророческую миссию Мухаммада.

Наконец, как отметили многие критики, если победа при Бадре — это знак божественной поддержки, то почему последующее поражение в битве при Ухуде не является знаком божественного неодобрения? Поражение было столь сокрушительным, что «из раны Мухаммада вытащили два звена цепи, и он лишился двух передних зубов». Кроме того, враги надругались над трупами мусульман на поле битвы. Один из врагов Мухаммада даже «отрезал множество носов и ушей (мусульман), чтобы сделать из них ожерелье»⁷¹. И все же Мухаммад не считал это поражение признаком божественной немилости⁷².

Мухаммад не был первым в истории полководцем, одержавшим значительную победу малым числом против превосходящих сил противника. Израильская шестидневная война 1967 г. была одним из самых быстрых и решительных сражений в летописи современных войн. Тем не менее ни один мусульманин не счел это событие удивительным знаком божественного одобрения победы Израиля над арабским народом (Египта).

Раскрытие груди Мухаммада

По мусульманским поверьям, при рождении Мухаммада (или перед самым его вознесением) Гавриил вскрыл грудь Мухаммада, вынул и очистил его сердце, затем наполнил его мудростью и поместил обратно в грудную клетку. Частично это предание основано на суре 94:1–2, 8, в которой сказано: «Paзвe Mы нe pacкpыли тeбe твoю гpyдь? И нe cняли c тeбя твoю нoшy… и к твoeмy Гocпoдy ycтpeмляйcя!»

Однако большинство консервативных мусульманских ученых воспринимает этот отрывок как речевой оборот, описывающий сильное беспокойство Мухаммада, которое он испытывал в ранние годы в Мекке. Толкователь Корана Юсуф Али сказал: «Грудь символизирует средоточие знания и чувства самой высокой любви и привязанности»⁷³.

Пророчества в Коране

Некоторые мусульмане видят в коранических пророчествах доказательство способности Мухаммада совершать чудеса. Но это свидетельство не очень убедительно. Наиболее часто цитируются те суры, в которых Мухаммад обещает своим войскам победу.

Большинство так называемых сверхъестественных предсказаний вообще не обладает сверхъестественной природой. Какой полководец, воюющий за веру, не скажет своим войскам: «Бог на нашей стороне; мы победим. В атаку!»? Далее, необходимо помнить, что Мухаммад известен как «пророк меча», и он много раз менял взгляды после того, как ему не удалось распространить свое учение мирным путем. Поэтому неудивительно, что он предсказывал победу. И рвение мусульманских отрядов тоже вполне объяснимо, ведь за участие в войне им был обещан рай (22:58–59; 3:157–158; 3:170–171), поэтому они были исполнены победного духа. Если принять во внимание заявление Мухаммада о том, что «вoздaяниe тex, кoтopыe вoюют c Aллaxoм и Eгo пocлaнникoм и cтapaютcя нa зeмлe вызвaть нeчecтиe, в тoм, чтo oни бyдyт yбиты, или pacпяты, или бyдyт oтceчeны y ниx pyки и нoги нaкpecт, или бyдyт oни изгнaны из зeмли» (5:33), становится понятно, почему у пророка появилось так много сторонников.

Далее, единственно реальным предсказанием в Коране было пророчество о победе римлян над персидской армией в Иссусе (30:2–4), где сказано: «Пoбeждeны Pyмы в ближaйшeй зeмлe, нo oни пocлe пoбeды нaд ними пoбeдят чepeз нecкoлькo лeт». Тщательное исследование выявляет несколько моментов, благодаря которым это предсказание становится не таким уж эффектным и тем более не сверхъестественным⁷⁴. 1) По мнению Али, «несколько лет» означают период времени от трех до девяти лет, но некоторые уверены, что реальная победа случится через 13–14 лет после пророчества. Персы нанесли римлянам поражение, захватив Иерусалим около 614 или 615 г. н. э. Ответное наступление началось только в 622 г. и завершилось полной победой в 625 г. Это произошло по крайней мере через 10 или 11 лет, но не через «несколько», обещанных Мухаммадом. 2) В Коране, изданном Усманом, не было гласных звуков (они были добавлены намного позже)⁷⁵. Следовательно, в этом «пророчестве» при огласовке слова сайаглибуна («они должны победить») могли быть изменены две гласные, и в результате получилось бы сайюглабуна («они должны быть побеждены»)⁷⁶. 3) Даже если отбросить двусмысленность, все равно это пророчество не очень впечатляет, так как оно не необычное, не долгосрочное. Можно было ожидать, что побежденные римляне потребуют реванша. Чтобы предсказать такое событие, достаточно всего лишь одного взгляда на возможное развитие ситуации. Более того, это могло быть просто догадкой. В любом случае, достаточных оснований для доказательства сверхъестественности этого пророчества нет.

Наконец, последнее заслуживающее упоминания пророчество обнаруживается в суре 89:2, где фраза «и десятью ночами» воспринимается как предсказание десяти лет преследований ранних мусульман⁷⁷. Но подобное толкование выглядит неправдоподобно, что признал даже такой известный мусульманский ученый и переводчик Корана, как Абдалла Юсуф Али: «Под десятью ночами обычно понимаются первые десять ночей месяца зул-хаджа, священного паломничества»⁷⁸. В любом случае для вдумчивого исследователя здесь нет ничего, что указывало бы на предсказание какого-либо события⁷⁹. Когда мусульманские ученые называют этот стих пророческим, это показывает, насколько отчаянно пытаются они найти в Коране хоть что-нибудь сверхъестественное.

Итак, доказательств сверхъестественного пророческого дара у Мухаммада явно недостает. Так называемое пророчество неопределенно и подлежит обсуждению. Намного проще разгадывать значение пророчества после его исполнения, чем до него.

Если бы Мухаммад обладал способностью чудесно предсказывать будущее, то, конечно, он использовал бы ее в борьбе с противниками. Но он никогда этого не делал. Вместо того он признавал, что не совершал чудес, как прежние пророки, а просто предложил свое собственное знамение (Коран).

Мухаммад никогда не говорил о своих возможных способностях к предсказаниям в качестве доказательств своей пророческой миссии. Иисус, напротив, неоднократно являл свою способность творить чудеса как доказательство того, что он — Мессия, Сын Божий. Перед исцелением расслабленного Он сказал неверующим иудеям: «Чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи» — в их понимании такое было под силу только Богу.

Чудеса в хадисах

Большинство просьб к Мухаммаду о сотворении чуда не нашло своего отражения в Коране. Действительно, Мухаммад неоднократно отказывался совершать чудеса ради подтверждения своей пророческой миссии. Но к самому Корану он повелел относиться как к его знамению (см. Главу 8). Подавляющее большинство приписываемых ему чудес отражено в хадисах, которые считаются мусульманами вторыми по значимости после Корана. И таких историй о чудесах насчитывается в хадисах несколько сотен. Некоторые из них мы приводим в качестве иллюстрации.

Чудесные истории в хадисах

Ал-Бухари рассказывает историю удивительного исцеления Мухаммадом сломанной ноги своего товарища Абдуллы ибн Атига, который был ранен при попытке убить одного из врагов Мухаммада.

Из нескольких источников известен случай, когда Мухаммад чудесным образом напоил водой десять тысяч своих солдат в сражении при Худайбийа. Якобы он опустил руку в пустой сосуд, а вода вытекала из его пальцев.

О чудесном появлении воды существуют многочисленные истории. Одна из них повествует о превращении воды в молоко.

Несколько рассказов посвящено деревьям, которые говорили с Мухаммадом, приветствовали его или сходили с места, чтобы он мог пройти. Однажды, когда Мухаммад не мог найти подходящего места для облегчения, два дерева сошлись вместе, прикрыв его, а затем, когда он закончил свое дело, вернулись на место. Бухари утверждает, что однажды Мухаммад прислонился к дереву, а когда он ушел, дерево скучало по нему. Есть множество историй про волков и про то, как даже горы приветствовали Мухаммада.

Некоторые рассказы повествуют о том, как Мухаммад чудесным образом насыщал огромные толпы небольшим количеством еды. Анас рассказывает, как восемьдесят или девяносто человек насытились несколькими ячменными хлебами. Ибн Саад приводит историю женщины, пригласившей Мухаммада отобедать. Он привел с собой тысячу человек и умножил ее скудную пищу, чтобы накормить их всех.

В хадисах часто приводятся рассказы об удивительных деяниях Мухаммада по отношению к врагам. Однажды Мухаммад проклял одного из врагов, и в тот момент его конь до живота погрузился в твердую землю. Саад говорит, что однажды Мухаммад превратил ветку дерева в стальной меч.

Оценка чудес, приписываемых хадисами Мухаммаду

Подлинность этих историй можно подвергнуть сомнению по многим причинам. Критики усматривают следующие.

Во-первых, ни одна из них не записана в Коране. Фактически они противоречат самому духу Корана, поскольку Мухаммад неоднократно отказывался демонстрировать чудеса неверным, бросавшим ему вызов (3:181–184; 4:153; 6:8–9).

Во-вторых, эти вероятные чудеса следуют тому же шаблону, по которому были составлены апокрифические рассказы о чудесах Христа, возникшие через сто или двести лет после его смерти. Они представляют собой красивые легенды, написанные не современниками и очевидцами происходящих событий, а людьми, живущими на определенном историческом удалении от них.

В-третьих, даже среди мусульман нет общего согласия относительно списка всех чудес в хадисах. Действительно, множество историй отклонено большинством мусульманских ученых из-за их недоказанной подлинности. Различные мусульманские общины признают разные собрания хадисов.

В-четвертых, общепринятые большинством мусульман собрания хадисов отстоят от первоначальных событий на расстояние нескольких поколений. Действительно, многие из тех, кто собирали истории о чудесах, жили через сто—двести лет после произошедших чудес — достаточный срок для возникновения легенд. Эти рассказы передавались от поколения к поколению в изустном и к тому же весьма приукрашенном виде. Даже те истории, которые мусульмане считают подлинными, пройдя через цепочку рассказчиков (иснад), не заслуживают абсолютного доверия, поскольку основаны не на живых свидетельствах, но многократно пересказывались в течение не одной сотни лет. Джозеф Горовиц подвергал сомнению достоверность иснада: «Ответ на вопрос о том, кто начал распространять рассказы о чудесах, довольно прост, если рассматривать иснад, или цепочку свидетелей, как абсолютно бесспорный источник, что от нас и ожидается. Особенно привлекает повторение одного свидетельства в различных вариантах. <…> Техника иснад не позволяет нам определить, в каком случае имеет место устное предание, а в каком — взятое из учебников»⁸⁰.

В-пятых, даже самый доверенный собиратель рассказов о чудесах, Бухари, признавал, что из собранных им 300 000 хадисов только 100 000 могут претендовать на истину. Затем он уменьшил это количество до 7 275. Вследствие того, что многие хадисы повторяют друг друга, фактически их общее количество составляет не более 3 000. Этим он признал, что более чем 295 000 хадисов были ошибочными!

В-шестых, не существует общепринятого всеми мусульманами стандарта подлинности этих историй. Большинство мусульман оценивает их вероятность следующим образом (по убыванию): ас-Сахих ал-Бухари (ум. в 256 г. (после Хиджры)); ас-Сахих Муслима (ум. в 261 г.); Сунан Абу Дауда (ум. в 275 г.); Джами ал-Тирмиди (ум. в 279 г.); Сунан Али Насаи (ум. в 303 г.) и Сунан Ибн Маджа (ум. в 283 г.). Наряду с этими хадисами были и другие истории о чудесах, рассказанные иными биографами, наиболее известные из которых: Ибн Саад (ум. в 123 г.), Ибн Исхак (ум. в 151 г.) и Ибн Хишам (ум. в 218 г.). Ислам шиитского толка не признает эти шесть категорий. Тем не менее шииты, наряду с другими мусульманами, принимают Коран таким, каков он есть. И, наконец, наиболее важное заключение состоит в том, что ни одна из этих историй о чудесах не соответствует принятым мусульманами девяти критериям чуда, подтверждающего миссию пророка (муджиза). Следовательно, по их собственному определению, в вопросах апологетики ислама ни одна из этих историй не имеет никакой ценности. Наконец, происхождение чудесных исламских преданий весьма подозрительно. Известно, что многие учения и обряды заимствованы исламом из других религий⁸¹, — это документально подтверждается многими учеными⁸². Неудивительно, что мусульманские чудеса возникли в качестве ответа Мухаммада христианским апологетам, продемонстрировавшим превосходство Иисуса в Его чудесах. Мусульманские предания о чудесах стали появляться только после того, как об этом заговорили два христианских епископа (Абу Курра из Едессы и Аретас из Цезарии). Сахас отмечает: «Значение (обращения епископа) совершенно ясно: учение Мухаммада может иметь определенные достоинства; но одного учения, без сверхъестественных знамений, недостаточно, чтобы признать Мухаммада пророком. Если таковые знамения будут явлены, то его, возможно, сочтут за пророка»⁸³.

Таким образом, мусульманам была ясна задача. Если бы они могли изобретать чудеса, они ответили бы на вызов христиан. Вскоре после этого стали появляться предания о чудесах Мухаммада. Сахас обращает внимание: «Крайне интересно, что некоторые из них (историй о чудесах) звучат так, словно отвечают на вызов Абу Курра, и выглядят удивительно похоже на чудеса Иисуса, описанные в Евангелиях»⁸⁴. Именно во время этой полемики мусульмане начали интерпретировать некоторые события в Коране как чудеса. Все это приводит к одному выводу: легенды о чудесах Мухаммада выглядят не очень правдоподобно.

Недостатки мусульманской апологетики

Все эти иллюзорные чудеса не доказывают того, что Мухаммад был пророком Аллаха, по нескольким причинам. Во-первых, большинство из них не входит в состав Корана (который претендует на богодухновенность). Следовательно, чудеса эти не имеют божественной силы, которой, как верят мусульмане, обладает Коран.

Во-вторых, чудесные истории, основанные на мусульманском предании, весьма сомнительны. Они содержат много противоречий и как следствие испытывают недостаток доверия. Отсутствие этих событий в Коране, где имеется масса требований к Мухаммаду подтвердить его пророчества чудесами, является сильным аргументом против их подлинности. Безусловно, если бы Мухаммад мог заставить замолчать своих критиков, доказав сверхъестественность своей пророческой миссии, он бы так и поступил, поскольку от него неоднократно требовали таких доказательств.

В-третьих, нигде в Коране Мухаммад не совершает чудесных явлений природы в подтверждение своего божественного призвания. Современный мусульманский автор Фаруки утверждает: «Мусульмане не требуют от Мухаммада чудес. С их точки зрения, пророческую миссию Мухаммада доказывают возвышенная красота и величие Откровения, то есть Священного Корана, а не какие-либо необъяснимые нарушения природных законов, которые вносят сумятицу в человеческий разум»⁸⁵. Несмотря на то, что некоторые мусульманские ученые оспаривают это мнение, тем не менее известно, что Мухаммад в подтверждение своих притязаний на пророчество никогда не совершал чудес природы, хотя бывшие до него пророки не раз совершали их, а самого Мухаммада об этом неоднократно просили колеблющиеся в вере (3:183; 4:153; 6:8–9; 17:90–95). Даже великий мусульманский ученый Абдулла Юсуф Али признал, что Мухаммад не творил чудес, «изменяющих природу». Это всерьез оспаривает его право именоваться пророком.

В-четвертых, даже Мухаммад признает, что Бог подтвердил истинность предыдущих пророков, даровав им способность творить чудеса. Интересно, что большинство пророков, упомянутых в Коране, — библейские персонажи. Например, в суре 6:84–86, после пересказа истории Авраама, Бог говорит: «И дapoвaли Mы eмy Иcxaкa и Йaкyбa; вcex Mы вeли пpямым пyтeм; и Hyxa вeли paньшe, a из eгo пoтoмcтвa — Дayдa, Cyлaймaнa, и Aййyбa, и Йycyфa, и Mycy, и Xapyнa. Taк вoздaeм Mы дeлaющим дoбpo! И Зaкapию, и Йaxйy, и Иcy, и Илйaca, — oни вce из пpaвeдныx». Несколько раз в подтверждение своего пророчества Мухаммад ссылается на способность совершать чудеса, данную Богом Моисею (7:106–108, 116–119). Сказано: «Пoтoм пocлaли Mы Mycy и бpaтa eгo Xapyнa c Haшими знaмeниями и яcнoй влacтью» (23:45). Коран также ссылается на всемогущество Бога, провозглашенное многими другими пророками (4:63–65). Но если Мухаммад согласен с тем, что Бог творил чудеса через этих библейских пророков, тогда почему бы самому Мухаммаду не совершать их?

В-пятых, Мухаммад также признает, что Иисус сотворил множество чудес, от исцелений до воскрешений из мертвых, что доказывает божественное происхождение Его послания. В Коране сказано: «О Иса, сын Марйам! <…> Ты исцелял слепого и прокаженного с Моего дозволения, и ты изводил мертвых с Моего дозволения» (5:110). Но если Иисус, в подтверждение Своего божественного призвания, мог совершать удивительные чудеса вопреки законам природы, а Мухаммад отказался поступать таким же образом, то большинству христиан будет трудно признать в Мухаммаде большего пророка, чем Христос.

В-шестых, когда от Мухаммада требовали совершить чудо в доказательство его слов, он отказывался. Коран подтверждает, что противники Мухаммада задавали вопрос о том, «почему ему не был послан ангел?» (6:8–9). Согласно Мухаммаду, неверующие бросили ему вызов, требуя доказательств его пророчеств: «И cкaзaли oни: „He пoвepим мы тeбe, пoкa ты нe извeдeшь нaм из зeмли иcтoчникa, или бyдeт y тeбя caд c пaльмaми и винoгpaдoм, и ты пpoвeдeшь мeждy ними кaнaлы, или cпycтишь нa нac нeбo, кaк гoвopишь, кycкaми, или пpидeшь c Aллaxoм и aнгeлaми пpeд нaми…“» (17:90–92). Мухаммад дает разъяснение в таком ответе: «Paзвe я тoлькo нe чeлoвeк — пocлaнник?» Невозможно представить такой ответ в устах Моисея, Илии или Иисуса. Действительно, Мухаммад признал, что на требование фараона Моисей ответил чудесами: «Oн (фараон) cкaзaл: „Ecли ты пpишeл co знaмeниeм, тo дocтaвь eгo, ecли ты из пpaвдивыx“. И бpocил oн cвoй жeзл, и вoт, этo — явнo змeй. И вынyл oн cвoю pyкy, и вoт, oнa — бeлa для cмoтpящиx» (7:106–108). Коран продолжает: «И пpoявилacь иcтинa…» (айат 118). Итак, Мухаммад знал о том, что Бог являет подтверждения истинности Своих пророков, но тем не менее отказался совершать подобные чудеса. Почему тогда мы должны верить, что он был одним из великих пророков Бога?

Наконец, мусульмане не объясняют понятным образом отказ Мухаммада творить чудеса. Известный мусульманский аргумент гласит: «В этом есть один из установленных Богом путей, данных Богом Своим пророкам. В чудесах, которые в духе времени открывают миру возможность видеть их нечеловеческую природу, проявляется могущество Бога». Таким образом, «во времена Моисея было сильно развито искусство колдовства. Поэтому чудеса, совершенные Моисеем, очень впечатлили колдунов и заставили их признать главенство и пророчество Моисея». Точно так же «во времена пророка ислама больших высот достигло искусство красноречия. Поэтому пророку ислама было дано чудо Корана, чье красноречие заставило умолкнуть голоса самых лучших поэтов того времени»⁸⁶.

Однако в этих рассуждениях скрыто несколько серьезных проблем. Прежде всего нет явных свидетельств того, что этот путь является «одним из установленных Богом путей». Наоборот, по признанию самого Корана, Бог через Моисея, Иисуса и других пророков неоднократно являл природные чудеса. Подтверждать откровения Своих пророков чудесами — это и есть установленный Богом путь.

Кроме того, написать прекрасную религиозную книгу проще, чем совершать природные чудеса, которые, по признанию Корана, Бог творил через других пророков. Фактически существует множество других шедевров религиозной литературы, например иудейское пророчество Исайи, христианская Нагорная проповедь, индуистская Гита, учения которых противоречат Корану.

Кроме того, нежелание Мухаммада (и очевидная неспособность) совершать природные чудеса, несмотря на то, что ему было известно об этой способности бывших до него пророков, для пытливых немусульманских умов звучит как отговорка. Они спросят: «Если Бог подтверждал истинность других пророков, то почему Он не делал того же в отношении Мухаммада, ведь тем самым Он отринул бы все сомнения?» Мухаммад сам признает в Коране: «И гoвopят oни: „Ecли бы былo ниcпocлaнo eмy знaмeниe oт eгo Гocпoдa!“» и утверждает: «Aллax мoщeн низвecти знaмeниe…» (6:37).

Мухаммад не объяснил своим критикам, что подтверждать легитимность пророков различными способами в различные эпохи согласно духу времени — это путь, установленный Богом. Вместо этого он просто предложил свое собственное знамение (Коран) и сказал, что они отклоняют его не из-за его неспособности творить чудеса, а по собственному неверию. Он написал: «Гoвopят тe, кoтopыe нe знaют: „Ecли бы зaгoвopил c нaми Aллax или пpишлo бы к нaм знaмeниe!“» Ответ Мухаммада ясен: «Taк гoвopили и тe, кoтopыe были дo ниx, пoдoбнoe иx cлoвaм: пoxoжи cepдцa иx» (2:118; ср. 17:90–93; 3:183).

Наконец, даже те события в жизни Мухаммада, которые можно условно считать сверхъестественными (хотя они и не нарушают законы природы, в отличие от тех, которые совершали Моисей и Иисус), объясняются обычными способами. Например, выдающуюся победу Мухаммада в сражении при Бадре в 624 г. мусульмане считают сверхъестественным проявлением божественного присутствия на их стороне. Но ровно через год после битвы при Бадре сторонники Мухаммада потерпели сокрушительное поражение⁸⁷, которое никто из них не счел сверхъестественным признаком божественной немилости⁸⁸.

Примеры морали Мухаммада

Многие люди, изучающие ислам, подтверждают, что Мухаммад в целом был порядочным человеком. Но мусульмане требуют гораздо большего. Они упорно утверждают, что он был безгрешен и являл собой абсолютный пример нравственности для всего человечества. Они заявляют, что Мухаммад «представляет собой уникальный образец для подражания в благочестии и совершенствовании, существовавший когда-либо в истории человечества. Он — живое доказательство того, чем человек может быть, и того, каким превосходством и достоинством он может обладать»⁸⁹. Мусульмане верят, что это одно из «главных доказательств» Мухаммада как Божьего пророка⁹⁰.

Известный мусульманский классик Камал ад-Дин ад-Дамири дает следующее описание возлюбленного пророка: «Мухаммаду оказана наибольшая честь среди всего человечества, он самый почитаемый из всех апостолов, пророк милосердия. <…> Он лучший из пророков, и его народ — лучший из народов. <…> Он обладал совершенным интеллектом и имел благородное происхождение. Он был прекрасно сложен, полон великодушия, огромной отваги, чрезвычайного смирения, полезных знаний… страха Божия и возвышенного благочестия. Он был самым выразительным и совершенным человеком в любом виде совершенства»⁹¹.

У нас возникает некоторое сомнение в нравственной чистоте Мухаммада. Первое из них связано с многоженством.

Проблема многоженства. Согласно Корану, человек может иметь четырех жен (4:3). Отсюда возникают по крайней мере два вопроса. Во-первых, этично ли многоженство? Во-вторых, соблюдал ли Мухаммад свой собственный закон? И если нет, то может ли он служить примером безупречной морали для человечества?

В иудео-христианской традиции полигамия считается безнравственной. Хотя Бог допускает ее наряду с другими человеческими пороками и грехами, он никогда не утверждал многоженства⁹². Коран, однако, явно предписывает многоженство, разрешая человеку иметь четырех жен, если он в состоянии обеспечивать их: «…жeнитecь нa тex, чтo пpиятны вaм, жeнщинax — и двyx, и тpex, и чeтыpex» (4:3).

Рассматривая эту проблему даже не с точки зрения христианской истины, а с позиции общечеловеческой морали, и мусульмане, и христиане найдут множество аргументов против. Во-первых, прецедент моногамии был создан самим Богом, когда Он дал первому человеку только одну жену (Еву). Во-вторых, он обусловлен соотношением числа мужчин и женщин в мире, поскольку Бог создает их примерно в равном количестве. Наконец, моногамия подразумевает равноправие. Если мужчины могут иметь нескольких жен, почему бы жене не иметь нескольких мужей? Это выглядит справедливо.

Даже известный мусульманский биограф Хейкал молчаливо подтверждал превосходство моногамии: «Счастье отдельной семьи и всего народа быстрее всего достигается ограничениями, которые налагает моногамия»⁹³. Действительно, отношения Мухаммада с его женами сами по себе могут служить аргументом против полигамии. Хейкал отмечает проблемы, происходящие от полигамии: «Жены пророка дошли до того, что составили заговор против своего мужа». И это вполне объяснимо, поскольку Хейкал признает, что «некоторых своих жен он [Мухаммад] часто игнорировал, а других подолгу избегал»⁹⁴. Он добавляет: «Действительно, предпочтение одних жен перед другими вызвало к жизни такое противоречие и вражду среди „Матерей Правоверных“, что Мухаммад даже подумывал о разводе с некоторыми из них»⁹⁵. Все это мало напоминает образцовую семью, как на словах, так и на деле.

Даже если отложить на время вопрос о моральной стороне полигамии, все равно остается другая серьезная проблема, заключающаяся в том, что полигамия дискредитирует Мухаммада. Мухаммад получил откровение от Бога, что человек не должен иметь более четырех жен одновременно, но сам имел намного больше. Один из защитников Мухаммада, называющий пророка ислама идеальным мужем, признал даже, что у него было пятнадцать жен! И это после того, как остальным он разрешил иметь только четырех. Может ли быть абсолютным образцом нравственности человек, не соблюдающий один из им же установленных основных законов, полученный от Бога?

Мусульманский ответ неубедителен. Мусульмане утверждают, что Бог в одном из «откровений» сделал исключение для пророка, но не для кого-либо еще. Мухаммад приводит слова Бога: «O пpopoк, Mы paзpeшили тeбe твoими жeнaми… и вepyющyю жeнщинy, ecли oнa oтдaлa caмoe ceбя пpopoкy, ecли пpopoк пoжeлaeт жeнитьcя нa нeй» и тут же добавляет: «иcключитeльнo для тeбя, пoмимo вepyющиx»! (33:50, курсив наш). Более того, Мухаммад даже получил от Бога разрешение жениться на Зайнаб, разведенной жене своего приемного сына (33:37). Интересно, что причиной развода стало восхищение пророка красотой Зайнаб.

В дополнение к этому нам предлагают поверить, что Бог сделал специальное исключение и в другом Своем законе, который определяет для каждой жены возможность исполнять ее супружеские обязанности «по справедливости», то есть соблюдать установленную среди жен очередность. Мухаммад настаивает, что Бог позволил ему быть с любой из жен в любое время по своему желанию: «Tы мoжeшь oтcpoчить тoй из ниx, кoмy ты жeлaeшь, и дaть пpиют тoй, кoмy жeлaeшь…» (33:51). Очевидно, Богу пришлось вмешаться и «притормозить» любовь Мухаммада к женщинам. В конечном счете он получил откровение: «Пocлe этoгo тeбe нe дoзвoляeтcя бoльшe жeнщины и зaмeнять иx дpyгими жeнaми, xoтя бы тeбя и пopaжaлa иx кpacoтa…» (33:52). При взгляде на такую непоследовательность Мухаммада возникает удивление, как может думающий человек увидеть в нем образец нравственности и идеального мужа.

Низкий статус женщины. В соответствии с Кораном и мусульманским преданием женщины обладают более низким статусом по сравнению с мужчинами. Превосходящее положение мужчин основано непосредственно на изречениях Корана. Как уже отмечено, мужчины могут жениться на нескольких женах (полигамия), но женщины не могут иметь нескольких мужей (полиандрия). В Коране допускается превосходство мужчин по отношению к женщинам. Коран предоставляет мужчинам право разводиться с женами, но не обеспечивает равных прав для женщин, утверждая при этом: «Myжьям нaд ними — cтeпeнь» (2:228)⁹⁶. Однажды Мухаммад даже разрешил избить служанку, чтобы добиться от нее правды. Хейкал сообщает: «Позвали служанку, и когда она вошла, Али схватил ее и начал сильно и методично избивать, требуя при этом говорить правду пророку Аллаха»⁹⁷. Наконец, согласно Корану, мужчинам дозволено бить своих жен: «Myжья cтoят нaд жeнaми зa тo, чтo Aллax дaл oдним пpeимyщecтвo пepeд дpyгими… A тex, нeпoкopнocти кoтopыx вы бoитecь, yвeщaйтe и пoкидaйтe иx нa лoжax и yдapяйтe иx» (4:34, курсив наш)⁹⁸. Помимо этого, мусульманки должны носить паранджу, находиться позади мужей и молиться, стоя на коленях позади них. При разрешении в суде гражданских дел закон требует свидетельства двух женщин, тогда как мужского свидетельства достаточно только одного⁹⁹.

В одном из хадисов Сахиха ал-Бухари приводится рассказ, характеризующий подчиненный статус женщин в исламе: «Рассказано Ибн Аббасом: Пророк сказал: „Мне показали огонь преисподней, большинство ее обитателей — неблагодарные женщины“. Его спросили: „Они не верят в Аллаха (или они неблагодарны Аллаху)?“ Он ответил: „Они неблагодарны своим мужьям и неблагодарны за их расположение к ним и их добрые дела (снисходительность) по отношению к ним“»¹⁰⁰.

Принимая во внимание все эти заявления о женщинах, кажется невероятным слышать сказанное мусульманскими апологетами: «Без сомнения, Мухаммад не только почитал женщину больше, чем другие мужчины, но он поднял ее статус до того уровня, который наиболее ей соответствует, — на это способен один только Мухаммад!»¹⁰¹ Другой мусульманский автор утверждает: «Ислам дал женщине права и привилегии, которых она не имеет ни в одной другой религиозной или конституционной системе»¹⁰². Факты показывают полную противоположность.

Недостаток общих моральных качеств Мухаммада. Мухаммад не был праведником. Коран неоднократно упоминает о его потребности просить у Бога прощения. Например, в суре 40:55 Бог сказал ему: «Tepпи жe! Пoиcтинe, oбeщaниe Aллaxa — иcтинa; пpocи пpoщeния зa гpex твoй и вoзнocи xвaлy Гocпoдy твoeмy вeчepoм и yтpoм!» И снова Бог сказал Мухаммаду: «Знaй жe, чтo нeт божества кpoмe Aллaxa, и пpocи пpoщeния твoeмy гpexy и для вepyющиx — мyжчин и жeнщин» (47:19, курсив наш). Отсюда ясно, что Мухаммад искал прощения за свои грехи, а не чужие (48:2).

Из того, что мы читаем в Коране о Мухаммаде, становится очевидно, что его характер был далек от безупречного. Даже Хейкал, один из наиболее признанных современных биографов Мухаммада, допускает его греховность. Рассказывая об одном случае из жизни пророка, он откровенно говорит: «Мухаммад допустил ошибку, когда нахмурился при виде [слепого нищего] Ибн Умм Мактума и отослал его прочь»¹⁰³. Затем Хейкал добавляет: «В этом отношении он [Мухаммад] был столь же склонен к ошибкам, как и любой другой человек»¹⁰⁴. Если это так, то трудно понять, за что же мусульмане так восхваляют Мухаммада. Однако даже если моральные качества пророка намного превосходили нравственность его современников, он все равно не является образцом совершенства для всех людей на все времена, как верят мусульмане. В отличие от Иисуса, он не бросил бы вызов своим противникам вопросом: «Кто из вас обличит Меня в неправде?» (Ин. 8:46).

Священная война. Мухаммад верил в Священную войну (джихад), не задумываясь о том, можно ли вообще оправдать войну¹⁰⁵. Мухаммад командует своим сторонникам словами божественного откровения: «…сpaжaйтecь нa пyти Aллaxa…» (2:244). Затем добавляет: «…избивaйтe мнoгoбoжникoв, гдe иx нaйдeтe…» (9:5). Далее: «A кoгдa вы вcтpeтитe (в бою) тex, кoтopыe нe yвepoвaли, тo — yдap мeчoм пo шee…» (47:4). Итак, «Cpaжaйтecь c тeми, ктo нe вepyeт в Aллaxa и в пocлeдний дeнь…» (9:29). Действительно, тому, кто сражается за Аллаха, обещан рай: «A тeм, кoтopыe выceлилиcь или были изгнaны из cвoиx жилищ, и были пoдвepгнyты cтpaдaниям нa Moeм пyти, и cpaжaлиcь, и были yбиты, — Я oчищy иx дypныe дeяния и ввeдy иx в caды, гдe внизy тeкyт peки, в нaгpaдy oт Aллaxa, a y Aллaxa — xopoшaя нaгpaдa!» (3:195; ср. 2:244; 4:95). Священные войны велись «на пути Аллаха» (2:244) против «неверных». В суре 5:33 мы читаем: «Дeйcтвитeльнo, вoздaяниe тex, кoтopыe вoюют c Aллaxoм и Eгo пocлaнникoм и cтapaютcя нa зeмлe вызвaть нeчecтиe, в тoм, чтo oни бyдyт yбиты, или pacпяты, или бyдyт oтceчeны y ниx pyки и нoги нaкpecт, или бyдyт oни изгнaны из зeмли». Али подтверждает, что эти наказания соответствуют грехам в зависимости от «обстоятельств» и немного утешает тем, что более жестокие формы арабских пыток, например выкалывание глаз и оставление несчастной жертвы на тропическом солнце, «были отменены»¹⁰⁶! Большинство критиков считает войну и преследование врагов за религиозные убеждения любыми средствами очевидным примером религиозной нетерпимости¹⁰⁷.

Проблема моральной целесообразности. Мухаммад разрешил своим последователям совершать набеги на торговые мекканские караваны¹⁰⁸. Пророк лично возглавил три таких набега. Несомненной целью этих нападений было не только получение материальной выгоды, но и желание продемонстрировать мекканцам растущую мощь мусульманской общины. Критики ислама всерьез озабочены моральным аспектом этих грабежей. Они полагают, что эти действия по меньшей мере бросают тень на моральный облик Мухаммада.

В другой раз один из последователей Мухаммада испросил его разрешения солгать. Это было необходимо, чтобы убить врага Мухаммада по имени Халид. С разрешения Мухаммада мусульманин солгал. Затем на безопасном расстоянии, в присутствии жен этого человека, «он напал на него (Халида) и мечом убил его. Жены Халида были единственными свидетелями, они начали кричать…»¹⁰⁹

И в других случаях Мухаммад не имел ничего против политически оправданных убийств. Когда известный иудей Kaб ибн ал-Ашраф вызвал раздражение Мухаммада, написав о нем сатирическую поэму, пророк спросил: «Кто избавит меня от Каба?» Немедленно вызвались четыре человека и вскоре вернулись к Мухаммаду с головой Каба¹¹⁰. Современный исламский биограф Хусейн Хейкал в своей книге Жизнь Мухаммада подтверждает факт многочисленных убийств, подобных этому. Об одном из них он пишет: «Пророк приказал казнить Укбаха спросил ибн Абу Муаита. Когда Укба спросил: „Кто позаботится о моих детях, о Мухаммад?“, Мухаммад ответил: „Огонь“»¹¹¹.

В Коране сказано, что Мухаммад мог отказываться от своих обещаний, когда это было выгодно. Он даже получил «откровение», позволяющее нарушить давнишний запрет на убийство во время священного для арабов месяца: «Cпpaшивaют oни тeбя o зaпpeтнoм мecяцe — cpaжeнии в нeм. Cкaжи: „Cpaжeниe в нeм вeликo, a oтвpaщeниe oт пyти Aллaxa… eщe бoльшe…“» (2:217). И опять: «Aллax ycтaнoвил для вac paзpeшeниe вaшиx клятв» (66:2). Итак, моральная жизнь Мухаммада иногда определялась лишь целесообразностью.

Проблема возмездия. По меньшей мере в двух случаях Мухаммад приказал убить авторов высмеивавших его стихов. Некоторые защищают эту чрезвычайно щепетильную и чрезмерно болезненную реакцию на насмешки весьма неубедительным способом: «Для такого человека, как Мухаммад, чей успех в значительной степени зависел от уважения, которое он приобрел, злонамеренные сатирические стихи могли быть опаснее, чем проигранное сражение»¹¹². Но, как указывают критики, это прагматическая мораль, в которой цель оправдывает средства.

Хейкал признает: «Мусульмане всегда были против убийства женщин и детей», но тем не менее «иудейскую женщину казнили за убийство мусульманина, на голову которого она бросила мельничный жернов»¹¹³. По словам Хейкала, в другой раз «рабыни, которые спели песню против Мухаммада, были осуждены и казнены вместе с их хозяином»¹¹⁴. Когда женщина по имени Абу Афк оскорбила Мухаммада поэмой, один из его последователей «напал на нее ночью, когда она была окружена своими детьми, одного из которых она кормила грудью. <…> Забрав ребенка от матери, он убил ее»¹¹⁵. Все это не выглядит достойным примером для подражания всему человечеству.

Позорно рвение, с которым последователи Мухаммада убивали ради него. Хейкал приводит слова одного приверженца пророка, готового убить свою дочь по приказу Мухаммада. Умар ибн ал-Хаттаб, второй калиф ислама, фанатично заявлял: «Во имя Аллаха, если бы он [Мухаммад] попросил отрубить ей голову, я сделал бы это без колебаний!»¹¹⁶

Беспощадность. Мухаммад напал на последнее иудейское племя Медины, подозревая его в заговоре с мекканцами против мусульман. В отличие от двух предыдущих иудейских племен, просто высланных из города, на этот раз все мужчины племени были казнены, а женщины и дети проданы в рабство. Даже те, кто пытается оправдать Мухаммада, признают, что это было актом «жестокости», и объясняют его тем, что «жестокость Мухаммада по отношению к иудеям необходимо рассматривать на фоне того, что их презрение к нему было самым большим разочарованием в его жизни, и какое-то время они даже угрожали полностью уничтожить его авторитет пророка»¹¹⁷. Даже если бы это было верно, две неправды в сумме не дают истину. В любом случае, разве можно оправдать убийство мужчин и продажу в рабство женщин и детей?¹¹⁸ Более того, разве такие дела свойственны человеку, претендующему на право считаться образцом безупречного примера нравственности для всего человечества?

Несмотря на то, что все эти свидетельства говорят против исключительной порядочности Мухаммада, известный защитник ислама Хейкал заявляет, что даже если эти «требования истинны, мы все равно опровергнем их простым аргументом: великий превыше закона»¹¹⁹!

Заключение

Ислам называет Мухаммада последним из пророков, обладающим полным и окончательным откровением Бога (Кораном). В качестве доказательств этой веры мусульмане предлагают предсказания Мухаммада в Коране, удивительный характер Корана, чудеса, совершенные Мухаммадом, и его совершенный моральный облик. Однако, как мы видим, все эти свидетельства нельзя считать сверхъестественными, потому что у них либо не имеется реальных очевидцев, либо сами события не обладают по-настоящему чудесной природой.

Конечно, мусульмане могут продолжать принимать их на веру. Но настаивать, что они подтверждаются фактами, — это совсем другое дело. Люди, не исповедующие ислам и согласные с утверждением Сократа «Не изучая жизнь, не стоит жить» (и можно добавить: «Неизученную веру не стоит исповедовать»), без сомнения, будут искать другую веру, основанную на фактах.

К началу страницы

---

Коран находится в самом сердце ислама. Если его положения будут доказаны, то придется признать ислам истинной верой, а все остальные религии, включая иудаизм и христианство, ложными. В Главе 5 мы узнали, что Коран, по его собственному утверждению, есть переданное в устном виде вдохновленное Слово Божие, скопированное с оригинала, хранящегося на небесах. Кроме того, в отличие от других религий, Коран претендует на полное и окончательное откровение Бога, данное через Мухаммада, последнего и величайшего пророка, заменившего Моисея, Иисуса и всех других предшествовавших ему пророков. Тому, кто не признает ислам, чрезвычайно важно понять, как мусульмане относятся к Корану, и изучить мусульманские доказательства в поддержку Корана.

Обзор мусульманских представлений о Коране

Перед тем как изучать отношение Корана к своей собственной божественной и уникальной силе, необходимо рассмотреть основные вопросы, касающиеся природы Корана. Они включают в себя его богодухновенность, безошибочность и окончательность.

Богодухновенный Коран

Великий суннитский писатель Абу Ханифа выразил ортодоксальную веру в следующих словах: «Коран — это Слово Божие, Его вдохновленное слово и откровение. Это очевидный признак Бога. Коран не Бог, но он неотделим от Бога». Безусловно, «он — книга, он читается на (арабском) языке... но Слово Бога не сотворено»¹²⁰.

Мусульманский ученый Юсуф К. Ибиш заявляет: «Это не просто книга в обычном смысле слова, она не сопоставима с Библией — ни с Ветхим, ни с Новым Заветом. Коран — это выражение божественной воли. Если сравнивать его с чем-либо в христианстве, то только с самим Христом». Он продолжает: «Христос был выражением божества среди людей, проявлением божественной воли. Тем же самым является Коран»¹²¹. Короче говоря, если в христианстве Слово стало плотью, то в исламе Слово стало Книгой! Сам Коран утверждает (39:1–2): «Hиcпocлaниe книги oт Aллaxa cлaвнoгo, мyдpoгo. Mы ниcпocлaли тeбe пиcaниe вo иcтинe…» Сура 55:1–2 говорит: «Mилocepдный — Oн нayчил Kopaнy…» (см. также: 3:7; 41:2–3; 12:1–2; 20:113; 25:6; 2:2–4; 43:43–44; 6:19; 39:41).

Безошибочный и вечный Коран

Безусловно, если считать Коран Словом Божьим, то в нем не должно быть ни единой ошибки, так как Бог не допускает ошибок. Действительно, именно такими словами Коран заявляет о самом себе: «Xвaлa Aллaxy, кoтopый ниcпocлaл Cвoeмy paбy книгy и нe cдeлaл в нeй кpивизны!» (18:1). В дальнейшем мы увидим, что ортодоксальные мусульмане верят в непогрешимость Корана, распространяющуюся практически на все, о чем он упоминает, даже на научные вопросы.

По мусульманскому преданию, Коран точно скопирован со своего оригинала, небесной «Матери Книги». В суре 85:21–22 читаем: «Да, это — Коран славный, в скрижали хранимой!» Сура 43:3–4 говорит: «Mы cдeлaли ee apaбcким Kopaнoм, — мoжeт быть, вы ypaзyмeeтe! Oн нaxoдитcя в мaтepи книги y Hac, вoзнeceн, мyдp!» (ср. 13:39). С этого вечного оригинала, как с эталона, скопирована та земная книга, что известна нам под названием Коран.

Коран — окончательное откровение человечеству

Мусульмане считают Коран не просто святой книгой, одним из многих других божественных откровений. Коран — вечное Слово Бога, которое было с небес ниспослано (танзил) Мухаммаду как последнее озарение и руководство для человечества. Ортодоксальный ислам полагает, что Коран по самой своей природе заменяет все предыдущие откровения.

Во многих случаях Коран именует себя «Ясный Аргумент» (ал-Бурхан), «Свет» (ан-Нур) или «Объяснение» (ал-Байан)¹²². Фактически сразу после первого знакомства (в суре 1) Коран объявляет о себе: «Этa книгa — нeт coмнeния в тoм — pyкoвoдcтвo для бoгoбoязнeнныx» (2:2).

Абдул Ахад Дауд говорит об окончательности Корана: «После объявления воли и слова Аллаха в Священном Коране наступает конец всем пророчествам и откровениям»¹²³. В суре 10:37 мы читаем: «…Kopaн… — подтвеpждeниe иcтиннocти тoгo, чтo былo ниcпocлaнo дo нeгo, и в изъяcнeниe пиcaния, — в нeм нeт coмнeния! — oт Гocпoдa миpoв». Катерегга заключает: «Коран как окончательное откровение есть совершенство и кульминация истины, содержащейся в прежних Священных Писаниях (Откровениях)». Хотя он написан на арабском языке, тем не менее «эта вечная Книга предназначена для всего человечества. Цель Корана состоит в том, чтобы сохранить предыдущие откровения и восстановить вечную истину Аллаха»¹²⁴. Классический мусульманский богослов Ибн Теймийа утверждал: «Руководство и истинная религия, которые находятся в шариате Мухаммада, совершеннее тех, что содержались в двух предыдущих религиозных законах»¹²⁵. Короче говоря, Коран уникален и представляет собой окончательное откровение Бога. «Именно из-за этих особенностей Корана всем людям мира следует уверовать в него, отбросить все остальные книги и следовать только ему одному, потому что в нем содержится все необходимое для жизни по Божьему соизволению»¹²⁶.

Коран — божественное чудо

Для мусульман (включая самого Мухаммада) Коран не только окончательное божественное откровение, но также последнее чудо Бога. «Чудо Корана» может считаться самым фундаментальным и популярным учением о Коране. Действительно, Мухаммад утверждал, что Коран был единственным чудом, которое он предложил своим сторонникам.

Удивительная природа Корана в некотором смысле представляет собой основу ислама и наиболее очевидное свидетельство пророчества Мухаммада. Классический богослов ал-Бакилани в своей книге Иджаз ал-Коран утверждает: «Особенное внимание необходимо обратить на тот факт, что на этом чуде основана пророческая миссия Мухаммада — мир ему, — и этим занимается направление коранической науки, известное как Иджаз ал-Коран»¹²⁷.

Мусульманские апологеты высказали множество аргументов в защиту удивительной природы Корана. Но большинство из них отдает предпочтение лишь нескольким аргументам, особенно самому первому — уникальному литературному стилю Корана.

Доказательства божественного происхождения Корана

Уникальный литературный стиль Корана

Наиболее убедительным свидетельством сверхъестественной природы Корана большинство мусульман считает то, что он «чудесно устроен, удивительно составлен и обладает столь изящным литературным стилем, которого никто не в состоянии достичь»¹²⁸. Мухаммад в своем откровении утверждал, что «нe мoг этoт Kopaн быть измышлeнным пoмимo Aллaxa…» (10:37). Он заявляет, что «еcли бы coбpaлиcь люди и джинны, чтoбы cдeлaть пoдoбнoe этoмy Kopaнy, oни бы нe coздaли пoдoбнoгo, xoтя бы oдни из ниx были дpyгим пoмoщникaми» (17:88; ср. 2:118, 151, 253; 3:108; 28:86–87).

Юсуф Али, известный переводчик Корана, заявляет: «Ни одно человеческое сочинение не может вместить красоту, силу и духовное озарение Корана»¹²⁹. Мусульмане полагают, что «Коран является самым большим чудом среди прочих чудес мира. Он неоднократно бросал вызов человечеству написать хотя бы одну главу, подобную ему, но все потерпели неудачу, и вызов остается без ответа по сей день». Они считают Коран «непревзойденным, согласно единодушному решению изучавших его, в отношении стиля, выражения мыслей, риторики, размышлений и разумности законов и правил, способным формировать судьбы человечества»¹³⁰.

В суре 2:23 Коран сам бросает вызов неверующим: «A ecли вы в coмнeнии oтнocитeльнo тoгo, чтo Mы ниcпocлaли Haшeмy paбy, тo пpинecитe cypy, пoдoбнyю этoмy, и пpизoвитe вaшиx cвидeтeлeй, пoмимo Aллaxa, ecли вы пpaвдивы» (ср. 10:38).

Мусульманский апологет Аджиджола пишет по этому поводу: «Манера и стиль Корана великолепны и соответствуют его божественному происхождению». Прежде всего, «на основании своего божественного происхождения Коран предлагает людям написать, пусть даже совместно, хотя бы несколько строк, сопоставимых со строками Корана». Затем добавляет: «Вызов остается без ответа по сей день. Подобного вызова человек никогда не видел и никогда не увидит!»¹³¹

Сравнивая чудо Корана с чудесами других пророков, один защитник ислама дошел до такого заявления: «Коран представляет собой большее чудо, чем исцеление слепорожденного и прокаженного, воскрешение из мертвых и превращение жезла в змею, и т. д.» Почему? «Так как для многих эти чудеса всего лишь ловкие фокусы и удачные манипуляции. Но в отношении чудесного красноречия Корана не может быть сомнений, потому что красноречие — естественное качество, а не один из приобретенных навыков»¹³².

Неграмотность Мухаммада

Это доказательство сопутствует предыдущему. Фактически оба представляют собой одно целое и второе усиливает первое. Мусульмане верят, что если сам факт создания такого литературного шедевра, как Коран, является чудом, тогда тем более чудесно, что он был написан неграмотным человеком. Чем еще это можно объяснять, как не сверхъестественным откровением? Коран явно дает понять, что Мухаммад был «пpocтeцoм» (7:157). Или, в переводе Пиктолла, Мухаммад «не умел ни читать, ни писать».

Следовательно, верят мусульмане, такой литературный шедевр, как Коран, неграмотный человек мог написать, только обладая божественным откровением.

В поддержку своей точки зрения они добавляют, что по сей день самые лучшие специалисты не смогли создать на арабском языке ничего сравнимого с красноречием Корана. Вызов Мухаммада неверным все еще в силе: «Cкaжи: „Пpивeдитe жe cypy, пoдoбнyю eмy“» (10:38).

Идеальная сохранность Корана

Прекрасная сохранность Корана — это еще одно доказательство чудесной природы Корана, часто приводимое мусульманами. В суре 15:9 читаем: «Beдь Mы — Мы ниcпocлaли нaпoминaниe, и вeдь Mы eгo oxpaняeм (от искажения)». Маулу Мухаммад Али утверждает, что «Коран един, и среди четырехсот миллионов мусульман не найдется ни одного, чей вариант Корана отличался бы от других хоть одним диакритическим знаком». Хотя «всегда были и ныне существуют противоборствующие секты, но все они пользуются одним и тем же Кораном. Неизвестно ни одной рукописи, имеющей хоть малейшие изменения текста»¹³³.

Мусульманские ученые отмечают, что, в отличие от других священных книг, «Священный Коран — единственное в истории человечества богодухновенное Священное Писание, которое сохранилось до настоящего времени в его точной первоначальной форме». Этим подразумевается, что «Коран сохранился на арабском языке, как он был дан пророку Мухаммаду (мир ему) и в порядке, продиктованном ему в божественном откровении»¹³⁴.

Мусульмане видят в этом беспрецедентном и беспримерном чуде сохранности Корана признак сверхъестественного вмешательства Бога.

Пророчества в Коране

Некоторые мусульманские апологеты придают большое значение наличию в Коране точных предсказаний, которые, по их мнению, появились там только при помощи всеведущего Бога, знающего даже будущее. Наиболее часто цитируемое пророчество мы читаем в суре 30:2–4. Там якобы предсказана победа римлян над персами за «несколько лет» до того, как это случилось. Читаем следующее: «Пoбeждeны Pyмы в ближaйшeй зeмлe, нo oни пocлe пoбeды нaд ними пoбeдят чepeз нecкoлькo лeт». По утверждению Юсуфа Али, словосочетание «несколько лет» означает недолгий период времени в пределах от 3 до 9 лет. На самом деле от потери римлянами Иерусалима (614–615 гг.) до их наступления (завершившегося в 625 г. победой) на персов в Иссусе (622 г.) прошло 7 лет. Мусульмане считают этот факт доказательством сверхъестественной природы Корана.

Другое «пророчество», предлагаемое в защиту чудесной природы Корана, содержится в суре 89:1–5. Некоторые ученые связывают его с десятью годами преследования сторонников ислама, происходившего до Хиджры Мухаммада в Медину. Мусульманские апологеты упоминают и о других, менее известных «исполнившихся пророчествах». Большинство из них составляют обещания победы исламским войскам.

«Cкaжи тeм, кoтopыe нe yвepoвaли: „Бyдьтe вы пoбeждeны и coбpaны в гeeннy. Cквepнo этo ceдaлищe!“» (3:12).

«И oткpыл им иx Гocпoдь: „Mы нeпpeмeннo пoгyбим нeпpaвeдныx и пoceлим вac нa зeмлe пocлe ниx!“» (14:13–14).

«Mы пoкaжeм им Haши знaмeния пo cтpaнaм и в ниx caмиx, пoкa нe cтaнeт им яcнo, чтo этo — иcтинa» (41:53).

Мусульманский ученый Мухаммад Али в своей работе Религия ислама утверждает: «Мы находим пророчество за пророчеством, представленные в самых конкретных и понятных словах о том, что все усилия наших противников должны быть сведены на нет, что враги ислама будут посрамлены и погибнут, что ислам должен распространиться до самых дальних краев земли и в окончательном счете восторжествует над всеми религиями мира»¹³⁵.

Цельность Корана

Доказательством божественного происхождения Корана также иногда считается его непротиворечивость: «Paзвe ж oни нe paзмыcлят o Kopaнe? Beдь ecли бы oн был нe oт Aллaxa, тo oни нaшли бы тaм мнoгo пpoтивopeчий» (4:82). Комментируя этот стих, Юсуф Али утверждает: «По общему признанию, единство Корана выражено сильнее, чем в любой другой Священной Книге. Можем ли мы объяснять это кроме как через единство цели и замысла Бога?» Он добавляет:

«С точки зрения простого человека, мы должны столкнуться с множеством несоответствий, потому что 1) посланник, провозглашавший Коран, не был ни ученым, ни философом, 2) откровение провозглашалось в различное время и в разных обстоятельствах, и 3) оно адресовано всему человечеству». Он верит, что «все это складывается вместе намного лучше, чем головоломка-мозаика»¹³⁶. Сюзанна Ханиф утверждает, что если проследить «полную логичную последовательность Корана от начала до конца, становится невозможным приписать Корану человеческое авторство»¹³⁷.

Научная точность Корана

Некоторые современные апологеты ислама видят подтверждение божественного происхождения Корана в его научной точности. Поддержку этому относительно молодому аргументу оказала широко распространенная книга французского автора Мориса Бюкая под названием Библия, Коран и наука. Цель книги состоит в том, чтобы показать, что Коран свободен от многочисленных внутренних и научных противоречий, присущих Библии. Бюкай пишет: «Идеи, высказанные в этой работе, должны рассматриваться только с научной точки зрения. Они приведут к заключению, что человек, живущий в седьмом столетии, не может выразить положения Корана теми различными способами, которые не были присущи его историческому периоду и появились только спустя века. По-моему, Корану не существует человеческого объяснения»¹³⁸.

Помимо этой книги, в исламских странах в настоящее время появилось множество подобных книг (хотя и более простых), которые доказывают чудесную природу Корана с позиций последних научных достижений.

Удивительная математическая структура Корана

Еще одно недавно ставшее очень популярным доказательство божественного происхождения Корана заключается в его якобы математической точности. Например, всемирно известный мусульманский апологет Ахмед Дидат в своей книге Чудо Корана заявляет, что Коран — это математическое чудо, основанное на числе девятнадцать. Это число представляет собой сумму числовых значений букв в слове «один», а Коран говорит, что Бог — один¹³⁹. Рашад Халифа, имам мечети небольшого города в Аризоне, в своей книге Говорит Счетчик: Божественное откровение миру суммирует доказательства по девятнадцати позициям (!). Вот первые из них: 

1) Божественное откровение — Коран — состоит из девятнадцати арабских алфавитов. 
2) Первое кораническое откровение состоит из девятнадцати известных слов. 
3) Последнее кораническое откровение состоит из девятнадцати слов. 
4) Коран состоит из 114 глав, то есть 19x6¹⁴⁰.

Что это доказывает? С точки зрения Халифа, «математическое распределение заглавных букв Корана, несомненно, доказывает, что Коран — Слово Божье и что он сохранился в первоначальном виде»¹⁴¹. Многие мистические исламские секты видят во взаимосвязях различных математических чисел твердое доказательство богодухновенности Корана.

Изменения в жизни и культуре мусульман

Одним из последних доказательств мусульмане считают изменение жизни и культуры под влиянием Корана. Аджиджола пишет об этом так: «Преобразование, вызванное Священным Кораном, беспрецедентно в истории мира и поэтому его уникальные изречения остаются сегодня столь же бесспорными, как и тринадцать веков назад. <…> Ни одна вера не вручала своим приверженцам новую жизнь такого широкого масштаба, оказывающую влияние на все сферы человеческой деятельности; на преображение личности, семьи, общества, народа, страны; на пробуждение физических и нравственных, интеллектуальных и духовных качеств. Коран за невероятно короткое время поднял человечество из глубин упадка к кульминационной точке развития цивилизации, ибо до него вековые усилия оказывались бесплодными»¹⁴².

Исследование доказательств божественного происхождения Корана

Отношения к Книге, подобно исламскому, мы не встретим ни в какой другой религии. Об этом свидетельствуют многочисленные и разнообразные доказательства. Пытливый ум должен исследовать их самым тщательным образом. Мы расположили анализ доказательств в том же порядке, в котором следовали сами вышеупомянутые доказательства.

Уникальный литературный стиль Корана

Можно ли действительно считать Коран чудом? Мухаммад утверждал, что это так, и большинство мусульман считает Коран единственным чудом, которое он сотворил в доказательство своей пророческой миссии. Прежде чем мы дадим оценку этому доказательству божественного происхождения Корана, необходимо понять, какое чудо имеется в виду.

Понятие чуда у мусульман выражается несколькими терминами, но это всегда деяние Бога. Это не нарушение законов природы, которое под силу только Богу. Таким образом, чудеса характеризуются термином хаварик — «нарушающее порядок». В арабском языке имеется множество слов для обозначения чуда, но в Коране используется только одно — айат (2:118,151, 253; 3:108; 28:86–87)¹⁴³. Для определения чуда, подтверждающего пророческую миссию, мусульманские ученые используют термин муджиза. Чтобы получить характеристику муджизы, чудо должно обладать следующими признаками: 1) быть деянием Бога, совершить которое не под силу никому другому; 2) противоречить общепринятому порядку подобных явлений; 3) иметь целью доказательство истинности этого пророка; 4) быть предсказанным заранее; 5) произойти в точном соответствии с этим предсказанием; 6) исполниться только самим пророком; 7) никоим образом не противоречить его пророчеству; 8) сопровождаться требованием повторения; 9) никто из присутствующих не может его повторить. Мусульмане полагают, что чудеса Моисея, Илии и Иисуса отвечают всем этим критериям¹⁴⁴. Вопрос заключается в следующем: соответствует ли этим критериям красноречивость Корана? Ни форма, ни содержание Корана не дают нам оснований ответить на этот вопрос положительно. Вначале мы предлагаем рассмотреть его якобы удивительную литературную форму.

Сомнительно, чтобы красноречие могло служить доказательством божественного вдохновения. В лучшем случае это может доказывать только чрезвычайную одаренность Мухаммада. Моцарт, например, написал свою первую симфонию в шестилетнем возрасте! Фактически Моцарт был даже талантливее, так как все его произведения были написаны до тридцати пяти лет, а Мухаммад начал создавать Коран, когда ему исполнилось уже сорок. Но какой мусульманин скажет, что произведения Моцарта обладают такой же чудесной природой, как и Коран¹⁴⁵? Если красноречие может служить доказательством, то многие литературные шедевры можно будет признать богодухновенными. Гомера за его Илиаду и Одиссею можно будет считать пророком. В англоязычной литературе Шекспир не имеет равных. Но мусульмане вряд ли согласятся написать нечто подобное «Ромео и Джульетте», в противном случае им придется признать божественную природу произведений Шекспира. Более того, даже среди произведений на арабском языке у Корана найдутся конкуренты. Исламский ученый С. Г. Пфандер указывает: «Далеко не все беспристрастные арабские ученые разделяют мнение о том, что Коран по своему литературному стилю превосходит все остальные книги на арабском языке». Например, «не все согласны с тем, что литературный стиль и поэтика Корана превосходят такие памятники арабской литературы, как Муллакат, Магамат или Харири, хотя в мусульманских странах немногие найдут в себе смелость откровенно выразить это мнение»¹⁴⁶. Иранский шиитский ученый Али Дашти утверждает, что Коран грешит многочисленными грамматическими ошибками. Он отмечает: «В Коране имеется много неполных предложений, которые невозможно понять без комментариев; также встречаются иностранные и неизвестные арабские слова и слова, используемые в непонятном значении; прилагательные и глаголы, изменяемые без согласования в роде и числе; нелогичны и грамматически неверны местоимения, иногда не имеющие объекта ссылки; сказуемые, в рифмованных отрывках сильно отдаленные от подлежащих».

Он продолжает: «Эти и другие подобные неточности в языке Корана дали почву для критики тем, кто отрицает его высокохудожественный литературный стиль»¹⁴⁷. Далее он приводит многочисленные примеры (74:1; 4:160; 20:66; 2:172 и т. д.). Вот один из них: «В стихе 9 суры 49 (Комнаты) „И ecли бы двa oтpядa из вepyющиx cpaжaлиcь, тo пpимиpитe иx“, глагол „сражаться“ стоит во множественном числе, в то время как он должно принимать форму двойственного числа в соответствии с предметом описания: „два отряда“». Анис A. Шоррош перечисляет и другие литературные неточности Корана. Например, в суре 2:177 он указывает, что в арабском языке слово Sabireen в зависимости от его позиции в предложении должно принимать форму Sabiroon. Аналогично в суре 5:69 по-арабски Sabieen точнее, чем Sabioon. Шоррош также обращает внимание на «серьезные ошибки в арабском языке» в суре 3:59¹⁴⁸. Дашти заключает: «Всего в Коране отмечено более ста отклонений от правил и строя арабского языка»¹⁴⁹. Итак, арабский язык Корана, несмотря на все его красноречие, трудно назвать совершенным или не имеющим себе равных.

Более того, даже некоторые ранние мусульманские ученые не признавали литературный стиль Корана совершенством. Дашти указывает: «Среди мусульманских ученых раннего периода, еще до того, как возобладали фанатизм и гипербола, были такие, как, например, Ибрагим ан-Нассам, который откровенно говорил о том, что строй и синтаксис Корана вовсе не чудесны и что любой богобоязненный человек мог создать произведение равной или даже большей литературной ценности». Несмотря на неприятие этой точки зрения другими учеными (основанное на суре 17:90), «ученики и поздние сторонники ан-Нассама, например Ибн Хазм и ал-Хайат, выступали в его защиту, и некоторые другие ведущие представители школы мутазилитов также разделяли его мнение»¹⁵⁰.

Даже если бы Коран был самой прекрасной книгой на арабском языке, едва ли это может служить доказательством его божественного происхождения. Точно такие же доводы можно привести в пользу любой прекрасной книги на иврите, греческом и любом другом языке. Как заметил Пфандер, «даже если будет безусловно доказано превосходство Корана в стилистике, изяществе и поэтике над всеми другими книгами, все равно о богодухновенности Корана это будет свидетельствовать не больше, чем сила мужчины говорит о его мудрости или красота женщины — о ее достоинстве»¹⁵¹. Другими словами, нет никакой логической связи между литературным изяществом и божественным происхождением. Всемогущий Бог (которого мусульмане принимают), если пожелает, может говорить на простом обиходном языке¹⁵². В лучшем случае кто-нибудь может попытаться доказать (я полагаю, безуспешно), что если Бог говорит, то максимально красноречиво. Но даже в этом случае будет логической ошибкой утверждать, что Коран обладает божественной природой лишь только потому, что он изящен по стилю.

Некоторые религиозные деятели тоже усматривают признак божественного происхождения в прекрасном литературном стиле своих работ. Признают ли мусульмане их произведения богодухновенными? Например, персидский основатель манихейства Манес, «как говорят, требовал от людей верить в него как в Утешителя [обещанного Иисусом в Ин. 14], потому что он написал книгу с красивыми картинами и назвал ее Артанд». Далее, «он сказал, что эта книга дана ему Богом, так как ни один человек не сможет нарисовать таких же красивых картин, и поэтому несомненно, что их дал ему сам Бог»¹⁵³. Ни один мусульманин не согласится с этим. Почему тогда мы должны считать литературное изящество Корана подтверждением его божественного происхождения?

Наконец, красота Корана признана далеко не всеми «образованными людьми». Фактически большинство западных людей разделяют точку зрения Карлайла о Коране: «Я в жизни не читал ничего сложнее этого. Утомительно, путано, непродуманно, бесформенно. Заставить европейца читать Коран может только чувство долга». Для читателей, не знакомых с содержанием Корана, мы цитируем несколько сур и предлагаем им самим составить мнение о якобы непревзойденной красоте каждой суры Корана.

Неграмотность Мухаммада

Мусульмане считают содержание Корана доказательством его божественного происхождения. Они полагают это единственным объяснением появления у неграмотного пророка книги с таким откровением. Однако критики опровергают эти утверждения по следующим причинам.

Неизвестно, был ли Мухаммад действительно неграмотным. Из одного авторитетного источника мы узнаём, что арабское слово ал-умми, переведенное в Коране (7:157) как «неграмотный (пророк)», означает скорее «язычник», чем «неграмотный»». С ним соглашается Пфандер, подтверждая, что эта фраза по-арабски означает не «неграмотный пророк, а языческий пророк, что вовсе не подразумевает неграмотности»¹⁵⁴. Действительно, в суре 62:2 этот термин переводится именно так: «Он послал среди простецов посланника из них (ал-умми)», а также и в некоторых других сурах (2:73; 3:19, 69; 7:156).

Существует и свидетельство грамотности Мухаммада. Например, «когда подписывалось Худайбийское соглашение, Мухаммад взял у Али перо и вычеркнул слова, в которых Али назвал его «апостолом Бога» и вместо этого собственноручно вписал «сын Абдуллы»». И «предание сообщает нам, что перед смертью Мухаммад приказал принести перо и чернила, чтобы написать распоряжение о своем преемнике, но силы оставили его прежде, чем ему принесли писчие материалы»¹⁵⁵.

Кроме того, У. Монтгомери-Уотт сообщает: «Известно, что многие мекканцы умели читать и писать, и поэтому можно предположить, что такой удачливый купец, каким был Мухаммад, тоже кое-что умел»¹⁵⁶. Действительно, даже мусульманские ученые называют Мухаммада «умнейшим человеком»¹⁵⁷. Кроме того, если даже Мухаммад не получил образования в молодости, почему бы ему, такому способному, не поучиться позже? Он был бы не единственным «самоучкой» в истории человечества.

Даже если допустить, что Мухаммад был неграмотным, логически отсюда не вытекает, что Коран диктовался ему Богом. Есть и другие возможные объяснения. Пусть Мухаммад был формально необразован, но он был яркой личностью, обладающей различными навыками. Кроме того, стиль Корана мог зависеть и от писца. В то время в этом не было ничего необычного. Гомер был слепым, так что, по всей видимости, он не писал свои эпопеи самостоятельно. Наконец, некоторые критики доказывают, что первое впечатление Мухаммада было правильным и он действительно получил сообщение от злого духа¹⁵⁸. В любом случае вполне вероятно, что проводником Корана мог стать даже формально необразованный человек.

Идеальная сохранность Корана

Доказывается ли божественное вдохновение Корана через его идеальную сохранность? Критики дают отрицательный ответ по нескольким причинам.

Во-первых, утверждения об идеальной сохранности Корана серьезно преувеличены. Известно, что современный Коран представляет собой точную копию Корана седьмого века, пересмотренного и исправленного Усманом, но неизвестно, тот ли это Коран, что был дан Мухаммадом¹⁵⁹. В подтверждение этого заключения существует множество доказательств.

1) Как уже упоминалось в Главе 5, Коран первоначально запоминался наизусть преданными сторонниками пророка, большинство которых погибло вскоре после смерти Мухаммада. Согласно ранним преданиям, писцы Мухаммада писали на бумаге, камнях, пальмовых листьях, лопатках, ребрах и обрывках кожи. Мусульмане полагают, что весь Коран был записан еще при жизни Мухаммада. По свидетельству Заида, современника и последователя Мухаммада, его призвал Абу Бакр и велел «разыскать [различные главы и стихи] Корана и собрать их воедино». Заид отвечал: «Тогда я начал разыскивать фрагменты Корана и собирать (то, что было написано) на пальмовых ветвях, ровных белых камнях, а также рассказы людей, знавших Коран наизусть»¹⁶⁰. Некоторое время спустя, в правление третьего мусульманского калифа Усмана, стало известно, что некоторые мусульманские общины пользовались иными текстами Корана. Тогда снова вызвали Заида для пересмотра официального текста. Именно этот текст, а не первоначальный, продиктованный непосредственно Мухаммадом, сохранился в неизменном и неповрежденном виде по сей день.

2) Выдающийся европейский археолог Артур Джеффри издал книгу под названием Материалы по истории текста Корана, в которой он раскрывает состояние коранического текста до его стандартизации при Усмане. Это показывает, что, вопреки мусульманским утверждениям, до Усмана существовало несколько различных версий Корана.

Джеффери делает вывод: «При обращении к пересмотренному Усманом тексту становится ясно, что задача Усмана по установлению стандартного для всей империи текста состояла не просто в устранении диалектных особенностей произношения [как полагают мусульмане], но была необходимым политическим шагом». Далее он добавляет: «Между текстами, собранными в кодексы в крупных городах — в Медине, Мекке, Басре, Куфе и Дамаске, существовали значительные расхождения». Таким образом, «Усман решил канонизировать мединский кодекс и уничтожить все остальные». Поэтому, заключает Джеффри, «без сомнения, в те времена, помимо текста, канонизированного Усманом, существовало несколько других текстов»¹⁶¹.

Монтгомери-Уотт, в целом соглашаясь с Джеффри, сравнивает два кодекса — Ибн Масуда из Руфа и Ибн Каба из Сирии: «Не сохранилось ни одной копии ранних кодексов, но список разночтений, имеющихся только в этих двух (кодексах), весьма обширен и составляет более тысячи пунктов в каждом кодексе»¹⁶².

3) Вопреки популярному мусульманскому преданию, не все мусульмане сегодня признают один и тот же текст Корана. Мусульмане-сунниты признают кодекс Ибн Масуда, одного из немногих, кому Мухаммад доверил обучать других Корану. Кодекс Ибн Масуда имеет многочисленные разночтения с пересмотренным и исправленным текстом Усмана. Только во второй суре насчитывается почти 150 различий. Чтобы описать все разночтения, Джеффри потребовалось девяносто четыре страницы. Он ясно показывает, что это отнюдь не диалектные различия, как думают многие мусульмане. Например, в некоторые суры добавлены, а в других опущены целые предложения. Джеффри заключает: «Совершенно ясно, что текст, канонизированный Усманом, был одним из многих конкурирующих текстов... [И] есть серьезное подозрение в том, что Усман существенно отредактировал его»¹⁶³.

4) Широко распространенное мусульманское предание открывает нам нечто из того, чего нет в современном Коране. Одно из них передает слова жены Мухаммада Айши: «Среди того, что было ниспослано нам в Коране, было десять известных (стихов) о запрете кормления грудью, затем они были отменены пятью другими широко известными стихами. После смерти посланника Аллаха они вошли в состав Корана»¹⁶⁴. Еще одним примером изменения текста в современном Коране могут служить слова Умара: «Аллах послал Мухаммада, снабдив его истиной, и в откровениях передал ему Священную Книгу. И среди всего прочего, что передавал Аллах, был стих о побивании камнями: посланник Аллаха исполнял это наказание, и мы делали то же самое за ним, и в Книге Бога сказано, что неверных супругов надо побивать камнями»¹⁶⁵. Эти первоначальные откровения были, очевидно, изменены, и наказанием за супружескую измену вместо побивания камнями стало стократное бичевание (24:2).

5) Еще одно изменение текста оригинала иллюстрируют так называемые сатанинские стихи. По одной версии, Мухаммаду еще в Мекке было откровение, дозволявшее поклонение некоторым идолам.

Bидeли ли вы aл-Лaт, и aл-Уззy и Maнaт — тpeтью, инyю?
Они — благородные лебеди,
Их заступничества ожидают,
Их любовью не пренебрегают¹⁶⁶.

Некоторое время спустя Мухаммад получил другое откровение, отменяющее последние три строки (стиха) и изменяющее текст на тот, что мы сегодня читаем в суре 53:21–23, где опускаются слова о поклонении языческим богам. Согласно Монтгомери-Уотту, обе версии рассказывались публично. Мухаммад объяснил, что Сатана обманул его и вставил ложные стихи без его ведома¹⁶⁷.

6) Клэр-Тисдалл, известный мусульманский исследователь, указывает на различия, имеющие место даже в современном Коране.

Среди многочисленных разночтений можно упомянуть следующие: 1) в суре 28:48 читаем сахирани вместо сихрани; 2) в суре 32:6 после слова уммахатухум в одном из чтений добавляено ва хуа абун лахум; 3) в суре 34:18 вместо раббана баид некоторые читаем рабуна баада; 4) в суре 38:22 вместо тисун читаем тисатун; 5) в суре 19:35 вместо тан-таруна некоторые читают йамтаруна¹⁶⁸.

7) Шиитские мусульмане находятся в меньшинстве, но, несмотря на это, по своей значимости они составляют второе в мире исламское течение, у которого более ста миллионов последователей. Они утверждают, что калиф Усман преднамеренно удалил из Корана множество стихов, говорящих об Али¹⁶⁹.

Прекрасное заключение всему вышесказанному можно прочесть в книге Л. Бевана Джонса Люди мечети, где он говорит: «С одной стороны, ни одна книга не сохранила свой текст в течение двенадцати столетий столь близким к оригиналу, но, с другой стороны, ни одна другая книга не претерпела столь решительную правку»¹⁷⁰. И эта правка, имевшая место на заре ислама, опровергает утверждения мусульман об исключительной сохранности Корана.

Даже если современный Коран был бы абсолютно точной копией оригинала, данного Мухаммаду, все равно это не доказывает, что изначальный текст был богодухновенным. Это говорит лишь о том, что современный Коран есть точная копия сказанного Мухаммадом, но это не доказывает, что сказанное им — правда. Притязания мусульман на то, что только их Священная Книга сохранилась в неискаженном виде и, следовательно, их религия истинна, логически ошибочны и равнозначны утверждению, что лучше иметь фальшивую купюру в тысячу долларов, чем однодолларовую, но настоящую! Принципиальный вопрос этой дискуссии с мусульманскими апологетами заключается не в том, насколько хорошо сохранилось в веках Слово Божие, а в том, действительно ли это Слово — Божие.

Пророчества в Коране

Имеются ли в Коране пророчества, доказывающие его божественное происхождение? Из немусульман найдется немного таких, кто верит в необычные, а тем более сверхъестественные предсказания, записанные в Коране. Давайте рассмотрим факты, которые опровергают якобы чудесный характер коранических предсказаний.

Прежде всего, большинство так называемых сверхъестественных предсказаний вообще не обладает сверхъестественной природой. Какой полководец, воюющий за веру, не скажет своим войскам: «Бог на нашей стороне, мы победим. В атаку!»? Далее, необходимо помнить, что Мухаммад известен как «пророк меча» и он много раз менял взгляды после того как ему не удалось распространить свое учение мирным путем. Поэтому неудивительно, что он предсказывал победу. И рвение мусульманских отрядов тоже вполне объяснимо, ведь за участие в войне им был обещан рай (22:58–59; 3:157–158; 3:170–171), поэтому они были исполнены победного духа. Если принять во внимание заявление Мухаммада о том, что «вoздaяниe тex, кoтopыe вoюют c Aллaxoм и Eгo пocлaнникoм и cтapaютcя нa зeмлe вызвaть нeчecтиe, в тoм, чтo oни бyдyт yбиты, или pacпяты, или бyдyт oтceчeны y ниx pyки и нoги нaкpecт, или бyдyт oни изгнaны из зeмли…», становится понятно, почему у Мухаммада появилось так много сторонников (5:33).

Во-вторых, единственно реальным предсказанием в Коране было пророчество о победе римлян над персидской армией в Иссусе (30:2–4), где сказано: «Пoбeждeны Pyмы в ближaйшeй зeмлe, нo oни пocлe пoбeды нaд ними пoбeдят чepeз нecкoлькo лeт». Тщательное исследование выявляет несколько моментов, благодаря которым это предсказание становится не таким уж эффектным и тем более не сверхъестественным¹⁷¹. 1) По мнению Али, словосочетание «несколько лет» означает период времени от 3 до 9 лет, но некоторые уверены, что реальная победа случилась через 13–14 лет после пророчества. Персы нанесли римлянам поражение, захватив Иерусалим около 614 или 615 г. н. э. Ответное наступление началось только в 622 г. и завершилось полной победой в 625 г. Это произошло по крайней мере через 10 или 11 лет, но не «через несколько», обещанных Мухаммадом. 2) В Коране, изданном Усманом, не было гласных звуков (они были добавлены намного позже)¹⁷². Следовательно, в этом «пророчестве» при огласовке слова сайаглибуна («они должны победить») могли быть изменены две гласные и в результате могло получиться сайюглабуна («они должны быть побеждены»)¹⁷³. Важно отметить, что «в различных текстах глагол меняет пассивный залог на активный, и в результате про византийцев сказано, что они победили (врагов) в прошлом, но через несколько лет должны быть побеждены»¹⁷⁴. 3) Даже если отбросить двусмысленность, все равно это пророчество не очень впечатляет, так как оно ни долгосрочное, ни необычное. Можно было бы ожидать, что побежденные римляне потребуют реванша. Чтобы предсказать такое событие, достаточно всего лишь одного взгляда на возможное развитие ситуации. Более того, это могло быть просто догадкой. В любом случае, достаточных оснований для доказательства сверхъестественности этого пророчества не находится.

Наконец, последнее заслуживающее упоминания пророчество обнаруживается в суре 89:2, где фраза «и десятью ночами» воспринимается как предсказание десяти лет преследований ранних мусульман¹⁷⁵. Но такое толкование выглядит неправдоподобно, что признал даже такой известный исламский ученый и переводчик Корана, как Абдалла Юсуф Али: «Под десятью ночами обычно понимаются первые десять ночей месяца зул-хаджа, священного паломничества»¹⁷⁶. В любом случае, для вдумчивого исследователя здесь нет ничего, что бы указывало на предсказание какого-либо события¹⁷⁷. Когда мусульманские ученые называют этот стих пророческим, это показывает, насколько отчаянно они пытаются найти в Коране хоть что-нибудь сверхъестественное.

Цельность Корана

Весьма неубедительно звучат утверждения о том, что Коран являет собой божественное откровение в силу своей самосогласованности и непротиворечивости. Некоторые критики серьезно сомневаются в абсолютной согласованности Корана. Они отмечают, что наиболее противоречивые откровения Мухаммада — те, которые впоследствии были заменены другими, например приказание побивать камнями неверных супругов, замененное в дальнейшем на сто ударов плетьми (24:2), и так называемые сатанинские стихи о почитании языческих богов, измененные на другие, не упоминающие о них (53:21–23)¹⁷⁸.

Относительно способа исправления предыдущих ошибок посредством введения новых стихов (насих) существует концепция отмены (мансух), рассмотренная ранее (в Главе 5). Об этом говорит сура 2:106: «Bcякий paз, кoгдa мы oтмeняeм cтиx или зacтaвляeм eгo зaбыть, мы пpивoдим лyчший, чeм oн, или пoxoжий нa нeгo. Paзвe ты нe знaeшь, чтo Aллax нaд всякой вeщью мoщeн?» Например, «стих меча» (9:5), возможно, аннулирует 124 стиха, которые первоначально поощряли терпимость (ср. 2:256)¹⁷⁹. Коран решительно заявляет: «Heт пpинyждeния в peлигии» (2:256), но в других стихах призывает мусульман: «Cpaжaйтecь c тeми, ктo нe вepyeт в Aллaxa и…» (9:29), и «…избивaйтe мнoгoбoжникoв, гдe иx нaйдeтe, зaxвaтывaйтe иx, ocaждaйтe, ycтpaивaйтe зacaдy пpoтив ниx…» (9:5).

Противоречиво высказывание Корана «Heт пepeмeны cлoвaм Aллaxa…» (10:64), которые, по вере мусульман, запечатлены в Коране. «Пoиcтинe, тo, чтo вaм oбeщaнo, нacтyпит, и вы этo нe в cocтoянии ocлaбить» (6:34). Тем не менее Коран вводит доктрину отмены, согласно которой поздние откровения аннулируют предыдущие. В суре 2:106 читаем: «…мы oтмeняeм cтиx или зacтaвляeм eгo зaбыть». Далее Мухаммад говорит: «…мы пpивoдим лyчший, чeм oн», и в этом же стихе признает, что его современники называли его за это «фальсификатором»!

Очень точно подметил Нелс: «Хотелось бы понять, как можно улучшить божественное откровение? Мы были уверены, что оно изначально совершенно и истинно»¹⁸⁰. Безусловно, некоторые мусульмане, например Али, утверждают, что отмена представляет собой «последующее откровение», предназначенное донести божественные послания до разных людей, живущих в различные эпохи. Нелс отмечает: «Сура 2:106 [об отмене] говорит об усовершенствовании или развитии откровения применительно не ко всем Священным Писаниям, бывшим до Мухаммада, но только к стихам Корана!»¹⁸¹ Имеет смысл поверить, что Бог неоднократно улучшал Свои откровения в течение более чем 1 500 лет (как в Библии). Но, как добавляет Нелс, «мы считаем невозможным, что необходимость в исправлениях могла возникнуть всего за 20 лет. Это, безусловно, говорит о том, что либо Бог не всеведущ, либо написанное нуждалось в исправлении»¹⁸². Подтверждение этому факту мы видим в расположении исправляющих стихов рядом с исправленными. Более того, в Коране встречаются стихи, которые, очевидно, просто забыли отредактировать. В суре 7:54 (и 32:4) нам говорят, что мир был сотворен за шесть дней. Но в суре 41:9–12 сказано, что Богу для сотворения мира потребовалось восемь дней (два плюс четыре плюс два). Оба стиха не были исправлены¹⁸³.

Коран утверждает, что люди ответственны за свой собственный выбор (18:29) и что в то же время Бог заранее предопределил судьбу каждого. «И вcякoмy чeлoвeкy Mы пpикpeпили птицy к eгo шee и вывeдeм для нeгo в дeнь вocкpeceния книгy, кoтopyю oн вcтpeтит paзвepcтoй» (17:13; также см. 10:99–100).

И вновь, даже если признать Коран непротиворечивым, в лучшем случае мы можем считать его единство или самосогласованность проверкой на истинность только в отрицательном смысле, но никак не в положительном. Безусловно, если эта книга от Бога, который не допускает ошибок, тогда в ней не будет никаких противоречий. Однако отсутствие противоречий в книге не означает, что ее автор — Господь Бог. Такое утверждение называется софизмом, ложным выводом¹⁸⁴. Как остроумно заметил Джон У. Монтгомери, геометрия Эвклида тоже непротиворечива, но это еще не причина называть ее богодухновенной¹⁸⁵.

Именно непротиворечивость приводят как аргумент в защиту своих Священных Писаний те, кто (включая некоторых христиан) по многим позициям противопоставляет свои книги Корану. Неверно ни то, ни другое. Следовательно, единство само по себе не доказывает божественную подлинность. И иудейская Тора, и Новый Завет столь же непротиворечивы. Но ни один мусульманин не признает их богодухновенными.

Научная точность Корана

Этот сравнительно недавний аргумент стал популярным прежде всего благодаря книге Мориса Бюкая Библия, Коран и наука, в которой христианство обвиняется в сдерживании научного прогресса, в то время как Коран, наоборот, способствует его продвижению. Действительно, Бюкай утверждает, что Коран во многих своих изречениях удивительным образом предвещает современную науку, тем самым подтверждая свое божественное происхождение. И вновь мусульманские апологеты заблуждаются, фанатично пытаясь доказать божественное происхождение Корана.

Первое проницательное наблюдение критиков заключается в том, что не ислам, а христианство стало основой современной науки. Выдающийся философ Алфред Норт Уайтхед в своей известной работе Наука в современном мире утверждает, что основа науки — христианство. М. Б. Фостер, автор престижного английского философского журнала Mind, отмечает, что происхождение современной науки представлено в христианской доктрине о сотворении мира¹⁸⁶. Основатели почти всех областей современной науки обладали христианским мировоззрением. Здесь можно перечислить Коперника, Кеплера, Ньютона, Паскаля, Бойля, Максвелла, Агассиса и др.¹⁸⁷

Несомненно, исламский монотеизм внес существенный вклад в современную культуру, но утверждать, что он стал родоначальником современной науки, будет большим преувеличением. Многие критики ислама указывают, что мусульманские армии уничтожили огромные ресурсы научных знаний. Пфандер, например, отмечает, что солдаты калифа Умара разрушили обширные библиотеки в Александрии и Персии. Когда генерал спросил Умара, как ему поступить с книгами, он, как гласит предание, ответил: «Бросьте их в реку. Если даже в этих книгах есть руководство, то в нашей божественной Книге есть лучшее руководство. И напротив, если они уводят с пути истинного, то наш Бог защитит нас от них» ¹⁸⁸.

Будет серьезной ошибкой предполагать, что книга, соответствующая требованиям современной науки, богодухновенна. Эту ошибку допускают и мусульманские, и христианские апологеты. Такие утверждения несостоятельны по многим причинам.

1) Развитие науки. Иными словами, что кажется «гармоничным» сегодня, завтра может исчезнуть.

2) Апологеты, пытающиеся выводить современные научные теории из своих Священных Книг, допустили множество чудовищных ошибок. Пример — отношение Римско-Католической Церкви к Галилею¹⁸⁹.

3) Если бы Коран находился даже в абсолютной гармонии с наукой, это не доказывало бы его божественного происхождения. Это означало бы, что в Коране не допущено ни одной научной ошибки. Но книга не может считаться богодухновенной лишь потому, что в ней нет научных ошибок. Научная точность не доказывает истинности Корана. Ошибка, обнаруженная в Коране, опровергла бы его восприятие как Слова Божьего. Но просто факт, что с научной точки зрения Коран кажется безупречным, не доказывает, что он есть Слово Божие. И, безусловно, то же самое касается Библии или любой другой религиозной книги.

Некоторые критики подвергают сомнению научную точность Корана. Взять, к примеру, спорное утверждение Корана о том, что человек создан из сгустка крови: «…пoтoм coздaли из кaпли cгycтoк кpoви, и coздaли из cгycткa кpoви кycoк мяca, coздaли из этoгo кycкa кocти и oблeкли кocти мяcoм» (23:14). Едва ли это можно считать научным описанием эмбрионального развития. Пытаясь избежать решения проблемы, Бюкай изменяет стих, переводя арабское слово алак (сгусток крови) как «нечто цепляющееся»¹⁹⁰. Однако это весьма сомнительно и противоречит признанным авторитетам в исламе, выполнившим три основных английских перевода Корана: Али, Пиктоллу и Арберри. Далее, сам Бюкай признает, что «большинство переводов описывает формирование человека из „сгустка крови“ или „сцепления“»¹⁹¹. Это создает впечатление, что его собственный перевод был призван решить проблему, так как, по его словам, «с точки зрения специалистов, в этой области утверждения такого рода выглядят совершенно нелепыми»¹⁹².

Подобно этому, другие критики обращают внимание, что сура 18:86 говорит о человеке, который отправился на запад: «…кoгдa oн дoшeл дo зaкaтa coлнцa, тo yвидeл, чтo oнo зaкaтывaeтcя в иcтoчник злoвoнный…» Пытаясь объяснять эту проблему, Али признает, что она «озадачила толкователей». При этом он на самом деле не объясняет проблему, но просто утверждает, что это не может быть «крайний запад, ибо такого не существует»¹⁹³. Действительно, не бывает крайнего запада, и ни один человек, двигающийся на запад, не может в конечном счете прибыть в такое место, где садится солнце. Но именно так ненаучно выглядит этот текст.

Другие отмечают, что так называемые научные предсказания Корана весьма сомнительны. Кеннет Крагг обращает наше внимание на то, что «мусульманские экзегеты часто говорят о том, что современные изобретения и научные открытия, включая ядерный распад, предсказаны в Коране и сегодня их можно обнаружить в тех стихах, пророческое значение которых не было раскрыто до настоящего времени. Их ранее скрытый смысл выясняется по мере развития науки». Однако этот «способ подтверждения Корана как „духовного“ Писания настойчиво отвергается другими, поскольку Коран в нем не нуждается и не одобряет его. Мухаммад Камил Хусейн добавляет к таким толкованиям приставку „псевдо“. Фазлур Рахман тоже сожалел об этом»¹⁹⁴.

Наконец, даже если будет доказано, что Коран безупречен с научной точки зрения, это не дает оснований считать его богодухновенным. Этим будет доказано лишь то, что Коран не содержит грубых научных ошибок. Это относится не только к Корану. Некоторые иудейские ученые то же самое говорят о Торе, и многие христиане применяют похожие аргументы по отношению к Библии. Но ведь Бюкай не согласится на этом основании увидеть в Ветхом и Новом Завете Слово Божие.

Удивительная математическая структура Корана

Существует еще одно очень популярное доказательство божественного происхождения Корана — его якобы чудесная математическая структура, основанная на числе 19. Само собой разумеется, что этот метод, по вполне понятным причинам, не находит серьезной поддержки в академических кругах.

Ни один мусульманин не сочтет божественным откровение, которое учит идолопоклонству или безнравственности. Действительно, ни одно подобное откровение не должно рассматриваться только с математической точки зрения. Таким образом, даже будь Коран математическим «чудом», это не доказывает, что он от Бога¹⁹⁵.

Даже если Коран будет полон удивительными комбинациями числа 19, это доказывает лишь то, что язык Корана подчиняется математическому порядку. И в этом нет ничего удивительного, если учесть, что язык как выражение последовательности человеческой мысли может быть представлен в виде математической формулы. Далее, таким же образом можно доказать богодухновенность Библии, основываясь на цифре 7. Нелс берет первый стих Библии «В начале сотворил Бог небо и землю» и отмечает: «Стих состоит из 7 еврейских слов и 28 букв (7x4). Имеются три существительных: „Бог, небеса, земля“. <…> Сумма их числовых значений составляет 777 (7x11). Глагол „созданный“ имеет числовое выражение 203 (7x29). В первых трех словах содержится дополнение из 14 букв (7x2). Следующие четыре слова — подлежащее — также 14 букв (7x2) [и так далее]»¹⁹⁶.

Но какой мусульманин увидит в этом доказательство божественного вдохновения Библии? Эти аргументы неубедительны. Большинство мусульманских ученых старается их не использовать.

Изменения в жизни и культуре мусульман

Многие мусульманские апологеты видят доказательство божественного происхождения Корана в его преобразующем влиянии на жизнь и культуру людей. Критики отмечают, однако, что это недостаточное основание для утверждений о его богодухновенности.

Прежде всего, это подразумевается само собой. Любой искренне верующий человек живет своей верой. Но звучит ли в его вере Слово Божье — этот вопрос остается открытым. Любая идея, в которую можно искренне поверить и которую можно принять, изменяет ее последователей и их культуру. Это истинно по отношению к буддизму, христианству, исламу, иудаизму. Но этот факт не доказывает богодухновенность их Священных Книг. Капитал Карла Маркса изменил миллионы жизней и культуру многих народов, но какой мусульманин поверит, что он вдохновлен Богом?

Для многих критиков неудивительно, что у ислама так много приверженцев, стоит только вспомнить, какая награда обещана сторонникам Мухаммада и какое наказание уготовано неверным. «Покорным» обещан рай с красивыми женщинами (2:25; 4:57). Но «…вoздaяниe тex, кoтopыe вoюют c Aллaxoм и Eгo пocлaнникoм и cтapaютcя нa зeмлe вызвaть нeчecтиe, в тoм, чтo oни бyдyт yбиты, или pacпяты, или бyдyт oтceчeны y ниx pyки и нoги нaкpecт, или бyдyт oни изгнaны из зeмли» (5:33). По преданию, своим сторонникам Мухаммад дал следующее наставление: «Меч — это ключ от рая и ада; кровь, пролитая во имя Бога, ночь с оружием в руках приносят больше пользы, чем двухмесячный пост и молитвы. Грехи павшего в сражении прощены будут в день суда»¹⁹⁷. Кроме того, определенную роль играла человеческая алчность. «Арабские воины имели право на четыре пятых от всей захваченной добычи и пленных»¹⁹⁸. Более того, покорение других народов было почетно.

У язычников был только один путь: подчиниться или умереть. Христиане и иудеи, в отличие от них, имели выбор — они могли платить огромную дань (9:5, 29). Исламские завоевания были успешны еще и потому, что в некоторых побежденных странах люди находились под таким тяжелым бременем римских властей, что охотно принимали ислам из-за его учения о равенстве и братстве.

Анис Шорош называет несколько причин скорого распространения ислама среди арабов. Сюда входит прославление арабского народа, обычаев и языка; побуждение к завоеванию и разграблению других стран; применение способности арабов сражаться в пустыне; небесная награда после смерти и принятие многих доисламских обрядов¹⁹⁹. Если указывать на положительные причины, например развитие нравственности, политики и культуры, то становится ясно, что ислам развивался естественным путем.

Наконец, говоря об изменениях в жизни, не стоит пренебрегать аргументом апологетов христианства, которые, возможно, еще сильнее. В своей известной работе Свидетельства христианства Уильям Палей использует его следующим образом.

Кого мы сравниваем? Крестьянина из Галилеи в сопровождении нескольких рыбаков с завоевателем, идущим во главе армии. Иисуса, не имеющего ни силы, ни власти, ни поддержки, ни притягательности или влияния, которое может превозмочь предубеждения и иерархию Его страны, древние традиции, напыщенные религиозные обряды, философию, мудрость, власть Римской империи в наиболее утонченный и просвещенный период ее существования, мы сравниваем с Мухаммадом, прокладывающим путь для арабов; набирающим сторонников в завоеваниях и победах в самые мрачные эпохи и в разных странах мира, чей успех зависит не только от человеческих желаний и удачно вложенных средств, но воспринимается как уверенное доказательство божественного одобрения. Убежденные этим аргументом, все новые и новые сторонники присоединяются к победителю; еще большее количество народов безо всяких аргументов склоняется перед непреодолимым могуществом, в чем нет ничего удивительного и что так не похоже на причины распространения христианства²⁰⁰.

Быстрое распространение ислама

Последнее из главных «доказательств» пророческой миссии Мухаммада, выдвигаемых мусульманскими апологетами, — быстрое распространение ислама. Один из них говорит: «Быстрое распространение ислама показывает, что всемогущий Бог послал его людям как Свое окончательное откровение»²⁰¹.

Во-первых, это утверждение, претендующее на истину, не принято повсеместно и не очень убедительно. Далее, это обоюдная проверка на истинность. Согласно самым ранним записям (в Книге Деяний), христианство сразу же после Христа тоже распространялось очень быстро и, несмотря на два столетия преследований римлянами, охватило всю Римскую империю. В-третьих, в отличие от христианства, при зарождении ислам распространялся не очень быстро (см. Главу 4). Первоначально Мухаммад привлек на свою сторону очень небольшое количество последователей. Ислам стал распространяться намного быстрее только после того, как для его защиты Мухаммад взял в руки меч, но это едва ли может служить убедительным доказательством его божественного происхождения. Безусловно, христианские крестоносцы (в 12–14 вв.) тоже весьма жестоко поработали мечами, хотя Иисус запрещает Своим ученикам распространять Его учение таким путем (Мф. 26:52). Однако феноменальный рост раннего христианства произошел, в отличие от ислама, без применения военной силы. Действительно, наиболее быстрый рост христианства приходится на первые три столетия, когда римское правительство подвергало христиан жестоким преследованиям.

Выдающийся специалист по истории церкви двадцатого века Кеннет Скотт Латуретт замечает: «Всем известно, что первые три столетия христиане подвергались постоянным и очень сильным гонениям, которые достигли кульминации в начале четвертого столетия, но, несмотря на это, христианство распространялось и даже укреплялось»²⁰². Латуретт объясняет: «Поддержка христианства Константином считается одним из факторов его успешного распространения. Но, как нам кажется, к тому времени, когда Константин поддержал эту веру, она была уже настолько сильна, что победила бы и без него. Действительно, его желание привлечь на свою сторону христианскую общину, которая становилась самой влиятельной в империи, иногда расценивается как мотив, обусловивший его поддержку христианства»²⁰³.

Наконец, многие из принявших ислам сделали это по вполне понятным причинам. Мусульманским солдатам за гибель на поле брани была обещана награда — рай. Непокорные оказались под угрозой смерти, рабства или дани. При таких обстоятельствах можно не искать сверхъестественных причин роста ислама.

Мусульманский ученый Уилфред Кантвелл Смит очень точно определяет такую дилемму. Он указывает, что если ислам дан Богом и предназначен главенствовать над миром, то в случае его несостоятельности всемогущество Бога может быть подвергнуто сомнению. Но мусульмане отрицают, что воля Бога может не исполниться. Следовательно, они должны прийти к логическому выводу, что в этом нет Божьей воли. В ответе Хейкала о том, что люди свободны и любое поражение или неудача происходит по их собственной вине, отсутствует здравый смысл²⁰⁴. Не имеет значения, дает ли Бог свободу для этого или нет, но если Он действительно хочет утвердить превосходство ислама, то господство Бога можно считать подорванным, поскольку начиная с момента своего появления ислам так и не стал главенствующей религией мира ни в количественном, ни в духовном, ни в культурном отношении. Кроме того, даже если исламу суждено иметь внезапный успех и затмить собой все остальные религии, это не докажет, что он от Бога. Рассуждая логически, успех может доказать только то, что ислам преуспел, но вовсе не обязательно, что он обладает истиной. Поэтому даже в случае грандиозного успеха ислама мы все равно будем спрашивать: истинна эта вера или нет?

Заключение

Притязания Корана на то, что он есть Слово Божие, оказались тщетны. Все его утверждения безосновательны. Ни один из предлагаемых его апологетами аргументов не убедителен и каждый содержит ошибки. Безусловно, можно продолжать верить в божественное происхождение Корана, не имея доказательств. Но тому, кто ищет разумную веру, придется искать в другом месте.

К началу страницы

---

<<Часть I | Содержание | Часть III>>